— Присоединяйтесь. — Поддерживает ее Роберт.
— В другой раз, Ань. — Отвечает Марк.
Когда мы идем на парковку, я испытываю странное послевкусие от их взглядов. Я ведь не сделала ничего предосудительного. Да, мы с Марком слишком разные, так бывает, но почему бы хотя бы не попробовать дать себе шанс на счастье?
26
Сегодня в салоне мне выпрямили волосы и состригли сеченые концы — получилось очень красиво. Еще сидя в кресле у мастера, я начала волноваться. Меня не покидало предчувствие чего-то нехорошего. В желудке ворочался неприятный комок. Я, конечно, убеждала себя, что это реакция на предстоящее столкновение с Лидией Владимировной, Николаем Павловичем и кучей других, незнакомых мне людей, которые будут снисходительно называть меня «девочка», «деточка» и смотреть, как на человека второго сорта.
Подкрашиваю губы и еще раз осматриваю себя в зеркале. Давно я не выглядела так хорошо. Правду говорят: не бывает некрасивых женщин, есть только недофинансированные. Девушки в салоне смогли в четыре руки укротить мою буйную шевелюру, а потом я пересела в кресло к мастеру на маникюр. Распаковываю коробку с пальто. В магазине не оказалось моего размера: пришлось заказать доставку курьером. Застегиваю последнюю пуговицу. Все, кажется, я готова.
Марк уже ждет меня внизу. Пробегается по мне восхищенным взглядом и помогает сесть в машину. Федорцов отдал предпочтение черному костюму и белой рубашке. Новая стрижка, бархатный парфюм — ничего лишнего. Это тот случай, когда не вещи украшают человека, а человек — вещи. Я здороваюсь с Александром и пристегиваюсь.
Тревога нарастает, к ней добавляется тошнота и легкое головокружение. Марк ободряюще улыбается уголками губ, находит мою ладонь и сжимает ее. Нервно улыбаюсь в ответ и отворачиваюсь к окну.
До Комсомольской мы добираемся быстро, даже слишком. Я не успеваю взять волнение под контроль. Чем больше стараюсь, тем хуже получается.
Издалека я вижу огромное количество черных шаров, которыми украшен вход, и белые вазоны с золотыми цветами. Парковка заполнена спортивными автомобилями, Хаммерами, Мерсами. И это только те марки, которые мне знакомы. Недалеко от входа стоит красная Ламборгини. Выхожу из автомобиля и подхожу к ней поближе: хочу рассмотреть номера. Я не ошиблась — это машина Миры. Что она здесь забыла?
Марк подставляет мне локоть, и я благодарно вцепляюсь в него. Во рту — Сахара.
— Я рядом, — говорит он, и я киваю.
Когда мы заходим внутрь, я понимаю, что Марк позволил мне чудовищно нарушить дресс-код. Даже такому светскому дилетанту, как я, с порога становится понятно: оформление сегодняшнего вечера — тотал блэк. Все приглашенные гости вежливо придерживаются требуемой формы. Декор тоже выдержан в черно-золотых тонах. Я единственное яркое пятно в зале, не считая белых рубашек персонала. Даже картины — черные кляксы. А я во второй раз припираюсь в чужой монастырь со своими порядками.
— Ты почему мне не сказал? — тихо шиплю Марку.
Он понимает, что я имею в виду.
— Тебе понравился именно этот костюм. Ты не хотела надевать что-то другое. — Спокойно отвечает он.
— Это неприлично.
— Переживут. Ты же понимаешь, что тебя будут обсуждать в любом случае. Неважно, в чем ты придешь. Так пусть тебе хотя бы будет искренне приятен твой внешний вид. Здорово же, иногда сменить балахонистую толстовку на что-то симпатичное? — Говорит иронично, не глядя на меня: кивает какой-то даме в кожаном берете с вуалью.
— Да ты бунтарь.
«Хренов», — добавляю уже про себя. Мне нравятся мои толстовки. Дешево и сердито.
Мы идем прямо к родителям Марка. Мое сердце колотится, как сумасшедшее. Мне так страшно, как будто меня ведут на плаху. Если бы я только знала, что это будет самый безобидный момент за весь вечер.
— Добрый вечер. Это Инга. — Просто и уверенно представляет меня Федорцов.
— Здравствуйте, — улыбается глазами Николай Павлович и протягивает мне руку, встряхнув золотыми часами.
Я вкладываю в нее свою и неуверенно пожимаю. У него большая, шершавая ладонь, как у простого работяги. Полагаю, что благодушие Федорцова-старшего по отношению ко мне связано с компроматом, который «вернулся в семью».
— Здравствуйте, Лидия Владимировна, — решаюсь подать голос. — Извините, что нарушила дресс-код мероприятия. Я ненамеренно. — Смотрю ей в глаза.
— Здравствуйте, Инга. — Отвечает холодно, сжимая в тонких пальцах ножку фужера.
Изучающе смотрит на меня и задирает подбородок. В ее глазах читается красноречивое: «ну-ну, девочка, ну-ну».
— Я пойду с Дельфином поздороваюсь. — Говорю я Марку и снова поворачиваюсь к его родителям. — Хорошего вечера.
Оставляю их и иду к Ане с Робертом, по пути рассматривая галерею. Она значительно больше той, где выставлялась Настя. Глянцевый пол, зеркальные вставки на стенах, теплое освещение. Играет приятная музыка, официанты разносят напитки. У огромного полотна какая-то девушка дает интервью.
— Приветствую семейство Дельфинов. Роскошно выглядите. — Целую сначала Аню, а потом Роберта.