Вспоминаю, что у Антошки сегодня веселые старты, и это значит, что мне нужно до обеда успеть перевести три страницы. Мою посуду и выглядываю в окно. Мою «охрану» по-прежнему не видно.
Ставлю на письменный стол стакан с водой, включаю гирлянду и принимаюсь за работу.
Когда подходит время, я надеваю спортивный костюм, собираю волосы и, плюнув на косметику, собираюсь в школу. С собой прихватываю сменку, как в школьные времена.
Сегодня ветрено и дождливо. Похоже, теплые деньки закончились. Мне лень возвращаться за зонтом, да и время не позволяет. Ненароком думаю, не должны ли парни меня возить? Не все же им таскаться по пятам. Но решив, что могу нарваться на очередную порцию «комплиментов», бегу к остановке.
В школе царит привычная, для подобного заведения, обстановка: дети орут и носятся по коридорам, старшеклассники тусуются у столовой, учителя с недовольными лицами собираются у учительской. Во вторую смену не так много людей, поэтому коридоры кажутся просторнее.
Быстро нахожу нужный класс.
— Инга, привет! — радостно скачет Антошка и пытается меня обнять.
Пытается, но не решается. У него есть проблемы с тактильностью: может, это врожденное, а может, последствия обстановки, в которой он вынужден расти.
— Привет. — Треплю его по волосам.
Почему-то на ум приходит ассоциация с Робертом. Совсем недавно он также, почти по-отечески, трепал меня по голове.
Антошка красный, с налипшими ко лбу волосами.
— Я сейчас переобуюсь, и ты покажешь мне, куда идти, хорошо?
Антошка кивает. Он радостно дергается в предвкушении веселья. Посматривает на меня, а сам пытается хлопнуть ладошкой мальчишку в синей олимпийке. Тот, смеясь, уворачивается.
Затем мы детско-родительской толпой, во главе с учителем в старомодных очках спускаемся в спортзал.
Два часа я скачу в мешках, бегаю и ползаю, вытирая толстовкой пол.
Ненавижу спорт.
Команда родителей поддается, и дети побеждают. Не знаю, как других родителей, но меня эти маленькие исчадия ада знатно умотали. Особенно маленькая девочка без двух передних зубов. Я соревновалась именно с ней, еле поспевая. Она носилась по залу, как маленький гепард с косичками.
Вот и сейчас она радостно хохочет, глядя, как я кашляю, пытаясь выплюнуть легкие.
— Инга, ты видела, как я быстро бегал? — Антошка заглядывает мне в глаза.
Выглядит абсолютно счастливым. Я вытираю пот со лба.
— Конечно! Ты был быстрый и ловкий, как человек-паук. — Отвечаю, тяжело дыша.
Он довольно улыбается.
После соревнований мы пьем в классе газировку с рулетом, переодеваемся и, наконец, когда уже стемнело, выходим на улицу. Дождь льет как из ведра. Надо было все-таки вернуться домой за зонтом.
— Попадос. — Озвучивает мои мысли Антошка.
— Еще какой, Тоха.
Сжимаю его руку, размышляя, что делать. До остановки далеко: промокнем. Ладно я, а вот Антошка может заболеть. Наташа заморачиваться по поводу его здоровья не будет.
Решаю спросить у Федорцова разрешения поехать с его ребятками. Набираю его номер, глядя, как Антошка повис на металлических перилах.
— Слушаю. — Раздается сухо после небольшой паузы.
— Марк Николаевич, здравствуйте! — Вещаю бодрым голосом, желая поскорее попасть домой. — Извините за беспокойство, у меня к вам просьба: можно попросить охрану меня подвезти? В качестве исключения, разумеется.
Слышу непонятный шорох, а потом его голос становится громче, как будто он поднес динамик к лицу.