— Да какая разница. Мужик то видный. Замути, расслабься, отдохни от своих ухарей.
Я отступила, не верила, что слышу это от подруги. Она вдруг с жаром накинулась на меня:
— Ты какая была идеалистка-идиотка, так ею и осталась!
В дверном проёме появилась тётя Лена. Она слышала нашу перебранку.
— Жанна, идём со мной.
Мать Наташи повела меня за собой. Я хотела немедленно уехать, разозлилась на Наташку, не было сил кому то что то объяснять, доказывать.
— Никитка твой вместе с нашими спит. Там няня с ними, за ребёнка не волнуйся. Присядь.
От меня, вероятно фонило раздражением, тётя Лена старалась успокоить, разрядить обстановку.
Мы сидели в опустевшей гостиной в дальнем углу. Пришла Наташка, села напротив.
Тётя Лена закурила.
— Смотрю на вас, девочки. Вот дуры вы дурочки. Чего ссоритесь. Роднее разве у вас кто есть. Поспорили, повздорили и помиритесь. Чай не мужика делите.
Я сидела раздосадованная, у меня в голове не укладывалось, что Наташка реально толкала меня на подлость. Может я и вправду палку перегнула, может мне показалось.
— Что, девочка, раздрай у тебя в душе?
тётя Лена прищурившись смотрела на меня.
Я пожала плечами. Ни с кем не хотела говорить. Хранила эту боль в себе, не хотела её бередить.
— Жанна, если ты усвоишь одну истину, тебе вправду станет легче жить. Не стоит так убиваться. Все мужики гуляют, они все до единого ко-бе-ли.
Странно было слышать от неё эти слова. Наташкин отец, добродушный, весёлый танцевал гоголем вокруг тёти Лены. Готов был принести жене корзинку звёзд с неба, всячески демонстрировал свои нежные к ней чувства. И его тоже записали в "кобели"?
Наташкина мать поискала глазами пепельницу, искала куда стряхнуть столбик пепла.
Подскочил внимательный официант, подал пепельницу. Вскоре перед нами стояли сухофрукты, орешки, вино.
— И для них один чёрт, толстая ты или фигуристая, как балеринка. Вот Наташка тебе сколько завидовала, а толку. Что ты, что она — одни одинёшеньки.
Один хрен — худая, толстая, а если мужики кобели, их ничем не удержать. Так не лучше ли плюнуть на эту часть программы? Шатается неизвестно где, да и чёрт с ним. Не сотрётся. И не надо переживать где он.
— Ну мама…
— А что? Точно знает где её муж только вдова.
Она внимательно посмотрела на меня:
— Я в курсе твоих переживаний, Наташка рассказывает. Ты же нам не чужая. Успокойся, не придумывай лишнего. Они все одинаковые. В смысле мужики.
Она докурила сигарету, посмотрела внимательно на Наташу, перевела взгляд на меня:
— Отвлекись от любовных проблем, разыщи хорошего юриста. Разберись с документами. Главное, документы правильно оформить. Потому как чернила бывают пострашнее пистолета.
Я закусила губу. Всё таки тёте Лене удалось расшевелить мою болячку. А самое главное, у меня вертелся ма-а-аленький червячок нехорошего сомнения по поводу Наташи. Что-то не то стало происходить в наших с ней отношениях.
Я шла в гостевую комнату, где спал мой сын, зашла в ванную. Сегодняшний вечер окутал меня тревожной, нехорошей дымкой. Я смотрела на себя в зеркало, искала ответ и не находила, что именно меня тревожит.
Почему то я не видела очевидного, что лежало на поверхности. Наташина мама проговорилась, чётко сказала: Наташка мне завидует.