— Не интересно.
— К новому году я прилечу и обязательно встречусь с сыном. Чего бы это тебе, Жанна, не стоило.
Я в недоумении уставилась на него. Это я ехала сюда чтоб снова услышать одно и то же?
— Нет, не может быть, — я покачала головой:
— Марк, давай распрощаемся, как ты обещал и навсегда забудем друг о друге.
— И речи быть не может. Я отец. Мне нужен сын.
Я откинулась на спинку дивана, невидящим взглядом уставилась в стекло:
— Ты испортил мне всё, что смог. Только я забыла слёзы нищеты и одиночества. Только обрела уверенность, стабильность, и снова всё крахом.
Я замолчала, поёжилась. Вдруг почувствовала себя такой уставшей.
Я встала, подошла к стеклу. Прижалась к нему лбом, закрыла глаза. Я не знала, как себя вести, как дальше жить. Поняла одно. У моего сына есть отец и рано или поздно он обязательно окажется перед глазёнками сына.
Марк подошёл со спины, встал рядом. Негромко, на ухо проговорил:
— Наши воспоминания из ветра, из песка. Их больше нет. Ну невозможно их пощупать, достать из чемодана, исправить. Их можно только забыть, чтобы освободить место для новых.
Жанна, прости меня. Я очень виноват.
Я помалкивала, закусив губу.
— Как долго тянулись эти пять лет, Жанна. Бесконечно долго.
Я улетаю и не понимаю, как проживу день без тебя. Без вас.
Мне пришлось повернуться, собрать волю в кулак, чтоб не расплакаться от его слов.
От слов, которые я так давно хотела услышать. Так хотела, и вот услышала. Но что с ними делать? Марк стоял рядом, провожал глазами взлетающие самолёты. Засунув руки в карманы, он вздохнул.
— Я научилась жить без тебя, Марк.
— А я нет. Я вроде как и не жил. Пил, ел. Спал.
Марк повернулся, смотрел на меня:
— Мы многому научились друг без друга. Глупая наука.
Марк дотронулся до моей руки. Я дёрнулась, спрятала руки в рукава. Дурацкая привычка.
— Жанна, просто доверься мне. Всё будет по другому.
Наши глаза встретились. По настоящему. Мы впервые смотрели друг на друга, всё остальное не считалось. Я уверена, он прочитал то же, что и я в его глазах.
Каждый просил, искал капельку тепла. Того, прежнего, чистого. Не измазанного грязью его ошибки.
Марк подскочил, похлопал себя по карманам, нашёл телефон, кому то позвонил. Через пять минут подошёл его водитель, притащил здоровенную коробку.
— Вот, Жанна, это Никитке.
Я стояла как дура хлопая глазами. Смотрела на огроменную коробищу. Да она размером с чемодан.
Всплеснула руками.