— У меня есть сын и я его не оставлю, — Марк гнул свою мысль.
— Так, чувствую, мира между нами не будет. Послушай, Марк. Мой сын…
— Наш, — перебил меня Марк.
— Мой! — я сделала ударение на этом слове,
— Очень умный мальчик. Я сказала Никитке, что у него есть папа. Он очень хороший, его папа. Смелый, сильный, красивый. Только он далеко.
Я отпила воды. Снова вцепилась в измятый подол пиджака, продолжила:
— Так вот, Марк. Оставайся далеко. А лучше ещё дальше, чем ты можешь себе представить. Потому, что как только ты объявишься, я скажу Никите, что ты и есть его папа.
Мы пронзительно смотрели друг на друга. Я вдруг ощутила такую смелость, такую решительность защищать покой своего сына, о которой не подозревала в себе:
— Скажу, что оказывается, ты очень плохой, ты обижаешь меня и я тебя не люблю. А ты потом, новоиспечённый папаша, живи с этим.
— Я буду за Никиту бороться. — угрюмо проговорил Марк не сводя с меня глаз.
— Да на здоровье. Чего за него бороться. Отсудить что ли угрожаешь? И победа и поражение для тебя будут позором, если ты решишь сражаться с матерью за ребёнка.
Мы не сводили глаз друг с друга. Буквально расстреливали друг-друга глазами.
— Марк, так ведь и я не дура. Все бумаги при мне. Равно как и твой отказ оказать финансовую помощь. Где, заметь, я просила в долг, обещала отдать.
— Я тогда не уверен был, что это мой сын.
У меня от бешенства скрипнули зубы. Я сжала стакан с водой. Чугунным шаром шевельнулась былая обида.
— А сейчас что случилось?
— Да он же моя копия! — воскликнул Марк, — Блондин!
И такая на меня напала месть за это слово "Блондин". Я с удовольствием выплеснула воду Марку в лицо:
— Да мало ли блондинов на свете!
Глава 6
Я поднималась в номер, руки и ноги дрожали.
Всё проигрывала в голове фразы. Его, свои. Что тут поделаешь. Сделанное не воротишь, сказанное не исправишь. В конце-концов я точно знала, Марк от меня не отвяжется.
С ним может быть хорошо, только когда ему хорошо. А вот если он встречает сопротивление на своём пути, всё! Демократия к чёрту, только война до победы. До его победы.
Что ж, я думала об этом не раз. Знала, что когда-то это произойдёт. Ведь знала? Ну, так чего же расстраиваться.
Война, значит война.
На негнущихся ногах подошла к номеру. Неслышно притворила за собой дверь, села в кресло напротив Элен. Она умными глазами ободряюще посмотрела мне в лицо, улыбнулась.
Закрыла ноут, спрятала в чехол. Уже возле двери обернулась:
— Звоните в любую минуту.
Я остановила её:
— Элен, скажите, можно ли уехать раньше. Как достать билет?