Закатываю глаза, и присаживаюсь. Нашелся мне тут, добряк. Правда, что ли, рыцарем моим себя возомнил. Да только я уже все о нем выяснила, и доверие полностью исчерпано.
– В понедельник, как бы я себя не чувствовала, пойду в школу, – повторно сообщаю.
Антон ничего не отвечает, во всю куховарит. Яичницу затеял готовить. Напыщенно взмахивает лопаткой.
– Тебе взбить или оставить желтки?
– Ты можешь не стараться так. Все равно не соглашусь быть твоей, пока тебе не надоест, – парирую я ему в ответ.
– Ты же нагло схомячила мой завтрак, – кивает на последний кусочек выпечки, который я как раз забрасываю в рот, а затем врезает в меня свой острый насмешливый взгляд. – Я еще тоже ничего не ел. Оставишь меня голодным?
– Ты же сказал, что обе мне купил, – уверенности и важности в моем голосе немного убавляется. Нахожусь в замешательстве.
Нет, конечно, я понимаю, что он просто хочет меня смутить. Намеренно дразнит.
И все же начинаю взвинчино бегать взглядом по кухне, лишь бы он на меня не смотрел вот так, в упор. Потешаясь.
– Окей, подловила, – широко улыбается, подходит и взлохмачивает волосы мне на макушке. – Ты очень красивая, знаешь…
Мое сердце делает безумный выпад. Я закашливаюсь, а он отходит назад к плите.
Зачем он сейчас это сказал? Этот парень меня с ума сводит, клянусь.
Так и сижу не двигаясь какое-то время, покрываясь волнующей отчаянной дрожью.
Ты очень красивая…
Я не знаю, почему мое тело так реагирует на этот торопливо брошенный комплимент. Точнее – я знаю, виноваты все мои глупые девичьи чувства к этому придурку. Но мне так хочется контролировать этот процесс. Однако, это трудно, очень трудно.
Меня накрывает знакомое помутнение.
Не в моем вкусе, – вдруг всплывает его давняя фраза, услышанная тогда в комнате. А ведь это он говорил обо мне.
Мне просто интересно наблюдать за твоими реакциями… ты забавная… – следом.
И тогда помутнение спадает.
Я обещала себе не очаровываться больше от него, обещала и буду бороться с собой. Нужно просто спланировать все. Я избегала его почти две недели в школе, и уверена – смогу повторить.
Мои раздумья прерываются, когда Антон ставит передо мной тарелку, наполненную омлетом с помидорами и зеленью, щедро посыпанным сыром. А еще кладет приборы и чашку ароматного кофе.
Беру вилку и приступаю к еде. Боже, это бесподобно, омлет просто тает во рту. Ммм… фантастика! Закрываю глаза от удовольствия.
– Нравится? – интересуется Антон гордо, и в какой-то мере высокомерно.
– Сойдет, – равнодушно пожимаю плечами, проглатывая еду буквально за несколько минут. Еще до того, как он сам начинает есть.
Он посмеивается и непринужденно машет головой. Брови вздергивает.
– Ну да, оно и видно, – коротко бросает, тоже приступая к завтраку.
– Я просто оголодала, – оправдываюсь спокойно. – Организм у меня ослаб после вчерашнего.
– А как сейчас себя чувствуешь, в целом?
– Уже лучше. Спасибо тебе…
На этом мы оба замолкаем, растворяясь в неловкой немой паузе. Временами, пока он ест, я бросаю на него быстрые взгляды. Он себя так уверено чувствует, и его движения такие легкие, но в тоже время такие правильные.