– Ты на вопрос отвечай, сама же согласилась, – торопит Макс.
Нетерпеливый какой.
– Да, правда.
Смысла врать уже нет, раз они все знают. В комнате гул поднимается, а я оправдываться начинаю.
– Н-но я ничего не взяла, не воровала, – к Антону обращаюсь. – Ты же помнишь?
– Помню, – соглашается он с легкой улыбкой.
– В шкафу пока сидела, многое видела, многое – слышала. Да, Варь? – вдруг добавляет вопрос Макс, голову склонив.
Я в непонятках, брови приподнимаю. Что он хочет от меня? Чего добивается? На что намекает? Шумно перевожу дыхание.
Дополнительных вопросов не положено по правилам.
– Прекрати, – жестко чеканит Антон, обращаясь к нему.
– Твой черед вопрос задавать, – шипит Макс, продолжая пристально смотреть на меня. Выглядит он грозно и немного загадочно. Но молчит.
Больше уточняющих вопросов не было и на том спасибо. Пыток я бы не вынесла. Но дух негодования и недоверия во мне не дремлет.
И у меня все подготовленные ранее слова разом из головы выпорхнули. Словно дымка заволокла и сообразить мешает. Что бы такое спросить?
– Антон, – с чего к нему обратилась? Сама не поняла. Я же хотела Любоньку своим умом и фантазией задавить. Ну раз так, не отступать же на середине. – Правда или действие?
– Действие, – не долго думая отвечает он.
О, неет, я так хотела, чтобы он выбрал правду. Была уверенна, что выберет правду. Он же у нас такой честный, сам говорил. Думала, доказательства своей честности предоставит.
А действие для него какое придумать? Что-то я растерялась, глядя в его нахально красивые серые глаза. На все готов мажор, всем своим видом мне показывает. Нет для него невозможного. Я восхищаюсь его умением владеть собой в любой ситуации.
Но сейчас он у меня попляшет.
– Сними футболку! – выкрикивает кто-то из девчонок, не давая мне и рта раскрыть.
Я думала моя очередь. Мы тут что, на базаре?
Губы недовольно поджимаю.
– Чего? – насмехается. – Детский сад!
Футболку стягивает, оголяя подкаченные мышцы. И все девчонки в комнате начинают с флиртом хихикать. Я неловко отвожу глаза, временами возвращая обратно, проходясь по четкому рельефу и татуировке. Как неприятно, когда его рассматривает стая голодных девиц.
Того и глядишь – сожрут.
– Стало жарче, – раздается чей-то голос.
Он сидит с невозмутимым лицом. Как будто каждый день перед девчонками раздевается. Меня эта мысль напрягает и раздражает.
Хочется крикнуть: Это мое!
И только мне лицезреть.
Эх, канатоходец. Смурной, заданием совершенно не впечатлился. Со скучающим видом ожидает, что будет дальше. Возможно, я бы придумала что-нибудь поинтереснее.
Ребята галдят. Начали наперебой друг другу задания и вопросы сыпать, словно семечки щелкать.