И его глухие стоны.
Удар, удар, удар.
Бум!
– Не прикасайся к ней! – я не знаю, как Антон вновь поднимается, как он находит силы чтобы отбиться. – Не смейте… – хрипит он. – Не прикасайтесь… хоть пальцем тронете – убью!
Будто во сне вижу, как вырубает одного из них, как ударяет второго.
Удар, удар, удар.
И снова крики, и все проносится перед глазами. В помещение вбегают люди, я вижу Макса, и еще каких-то мужчин.
И полицейских.
Они засвечивают фонарями. Звучат мои судорожные всхлипы и слезы, слезы, слезы текут. Я ощущаю их на языке. Они теплые и соленые, как и море…
Море.
Все будет хорошо.
Антон отвязывает меня, и я выбегаю на подгибающихся коленях, втягивая кислород через раз. Нужно просто бежать. Перебирать ногами в нужную сторону. Спотыкаясь, падая, поднимаясь.
Ступенька, ступенька, ступенька… Я выбираюсь из подвала в дом, затем, на улицу. Сердце стучит отчаяннее.
Запах свободы.
Все кружится.
– Что это, снег? – шепчу, глядя на падающие огромные хлопья. – Так красиво…
– Это дождь, просто дождь, маленькая… стой… – он обнимает меня со спины. Сам весь трясется, дрожит и держит. – Стой… пожалуйста… остановись…
– Это снег… – разлепляя губы, подставляю дрожащие ладошки, вокруг все светится и кружится.
Скоро рассвет.
Ловлю снежинки.
Холодно. Чудовищно холодно.
Зима пришла… а вокруг все будто бы раскалено.
– Зима.
– Это просто дождь…
Фары машин ослепляют, вопли людей оглушают, все проносится, мельтешит.
И снег падает, падает и падает.
– Зима…
Антон снимает свою куртку и накидывает на меня.
Прижимает. Обвивает руками. Вжимает. Втягивает. Целует в макушку…
Не отпускает.