Не успеваю ничего ответить.
– Эээ, – подъезжаем к кассе. Кассирша испуганно косится на мое лицо. – Как вы так? – спрашивает с ужасом в голосе, и потрясением во взгляде.
Это я на шкурке банана поскользнулась, – сочиняю на ходу, и кладу шкурку на ленту, перегнувшись через прутья тележки. От банана осталась только она. – Упала на собственный кулак. Очнулась, а рядом… – на Антона показываю. – Этот парень... говорит: «Выходи за меня. Я влюбился с первого взгляда». Как думаете, согласиться? Я вот не уверена… По мне, так он не особо хорош собой. Мало того, что страшненький, так еще и слабенький… Сегодня в баскетбол продул, представляете…
Макс слишком довольно ухмыляется.
– Так, тормози, – успокаивает Антон, мгновенно распетушившись. Спину ровнее делает. Насколько это возможно. Прищуривается. – Это кто тут страшненький?
Девушка переводит изумленный взгляд с меня на Антона. Зависает и смущенно улыбается. Выражение ее лица меняется на восхищенный. Этим парнем невозможно не восхититься. Он словно кинозвезда, вышедшая с обложки журнала. Даже в таком виде. Замученном, побитом… Он всегда на высоте.
– Ну и шутки у вас, – она кокетливо откидывает волосы за спину. – Я бы точно согласилась.
Антон ко мне поворачивается всем своим видом показывая: Ну естественно. Вот так и надо на меня реагировать. Ни то, что ты…
Я глаз закатываю.
– Так что? Поедешь до дома в этой тележке или пешком?
– Пешком, – вылезаю и помогаю парням разложить продукты по пакетам. – Я не настолько наглая.
Пока идем до дома, раздается рингтон телефона Макса, и он отлучается на несколько минут поговорить. Мы с Антоном подходим к детской площадке.
Погода ветреная и все еще идет дождь, я накидываю капюшон.
– Антон, ты не можешь оставаться у меня, когда захочешь, потому что есть уговор и… – начинаю с опаской, но он меня перебивает.
– Сказал же, не помню я про уговор, – хмурится.
– Антон, – повышаю голос. – Ты не можешь…
– Не могу.
– Что?
– Я не могу, неМалявка выполнить условия нашего договора.
– Антон! – начинаю заводиться. Тыкаю пальцем ему в грудь. Она у него твердая очень, нужно прекратить так делать, иначе однажды палец сломаю. – Послушай… я не хочу быть твоей временной девушкой. Я не хочу, чтобы со мной играли. Я не хочу быть твоей вещью! И я хочу, чтобы ты передо мной извинился! Я требую!
– Извини, – беззомэционально произносит и вздыхает.
– Ты говоришь совершенно без раскаяния! За что ты извиняешься?
Глядит на меня ошарашенно.
– Ты же сама требовала извиниться.
– А теперь я спрашиваю: За что Ты Извиняешься?!
– НеМалявка… – шепчет он со смешком. – Какая же ты у меня зануда.
Все мои попытки до него достучаться абсолютно бессмысленны, как бы не больно это было признавать. Прикусываю губу. Я в отчаянии. Антон внимательно отслеживает это действие.
– А ты! Бесчувственный кирпич!
– Почему бесчувственный, я чувственный, – шепчет с хрипотцой, наклоняется и тоже прикусывает мою губу.
– Антон! – кричу взбешенно, отпрыгивая от него. – Вот же ты наглый! Ты вообще не можешь ко мне приближаться! И целовать нельзя! И… кусать!