Да, я тоже чувствую себя слегка дурой.
Руки дрожат.
Телефон выключен, и это странно, заряд был полный, я им почти не пользовалась. Кладу на тумбочку.
– Ты… – подхожу к Антону. – Как? Ты…
– Не оденешься? – поднимает на меня голову и снова небрежно осматривает с ног до головы. – Смотри, а то в этот раз реально кричать придется.
– А я и кричала реально! – кидаю ему в лицо футболку, он со смехом уворачивается. – Как ты узнал? Она тебе сказала?
Он встает с дивана, наклоняется, обжигая дыханием, и с наглой улыбкой щелкает пальцем мне по носу.
– Много знать такой малявке – вредно, – идет к двери. – Я не понял, нам же обещали обед! Я голодный, как слон.
– Я не малявка! Расскажи мне все! Ты обязан… я… ты!! Ты…
– Но я не твой герой, неМалявка, – глядит он на меня, развернувшись в пол-оборота. – Поэтому… Я. Ничего. Не обязан. Я не шучу, о том, что очень голоден, и если ты не умолкнешь и не оденешься прямо сейчас, – брови насмешливо вздергивает, – съем тебя, моя извращенка.
В его голосе звучат странные, до одури смущающие меня нотки, и голос хрипотцой, от которого я покрываюсь мурашками, багровею и тут же кидаюсь исполнять его прихоть. Напяливаю на себя его футболку, которая по размеру еще больше, чем у Ильи. Она повисает на мне, словно длинное платье клеш.
– Разве тут не должны дать халатик? Или сорочку? Ну… в больницах же обычно дают, – начинаю тараторить я, пытаясь скрыть нехилое стеснение. – Футболка – то не особо чистая, знаешь ли… – принюхиваюсь, ощущая лишь аромат кондиционера и знакомой сладости, но мне хочется, чтобы он тоже смутился, потому я морщу носик. – Ты же в ней играл, вспотел. Я видела, как с тебя стекали… капельки…
Так, это лишнее. Он может решить, что я на него пялилась.
Но ведь я и правда это делала.
И опять я хулиганка.
Ловлю на себе его изучающий взгляд и мгновенно затыкаюсь. Сажусь, словно пай-девочка на диван, и утыкаюсь в телевизор. Антон выходит выяснить насчет обеда. А я ладошки к щекам прижимаю, чтобы остудить пыл.
Почему с ним всегда так? Смущение по максимуму…
Глава 44
Почему с ним всегда так? Смущение по максимуму.
Но после уже было не до смущений. Слишком много событий навалилось. Мне удалось быстренько перекусить, после чего пришли доктора, расспрашивали меня о случившимся, осматривали голову (я очень сильно ударилась, когда упала, а воспоминание – вспышкой), мне взяли анализы крови, сделали рентген, в общем – все, что я так ненавижу. Специфический запах больницы, вид крови – от этого становится только хуже.
Я в состоянии справиться со всем сама.
Уговаривали остаться на полное обследование, но я отказалась. Безумно устала от всех этих манипуляций, мечтала оказаться дома, который гораздо уютнее этой пафосной дорогой палаты. У нас, конечно, дом тоже не маленький, я для себя считаю – шикарный. Пусть не сравним с особняком Антона или Макса, да и Любы, но когда-то мы с папой жили в маленькой однокомнатной квартирке, с кухней, где не развернуться. А тут… Мечта. И отец лишь небольшую долю оплачивает, а так жилье предоставлено от его работы. В целом – почти даром.
Результаты анализов придут в течении суток, и на завтрашний день мне предложили отлежаться, выдали справку. Хотели на подольше, но я отказалась. Учебу пропускать не могу.
Я думала вызвать такси, но Антон сказал, что за нами приехал его водитель и уже ждет нас внизу.
Спорить не стала. А какой смысл? Он все равно добьется своего.
Водитель привез нам обоим одежду Антона. Мне достались огромные штаны, которые пришлось закатывать, и куртку, в которой я утонула. А на ногах – оставила больничные тапочки.
В машине почти всю дорогу молча ехали. Антон от меня взгляда не отрывал, а я в окно смотрела. Уже начало темнеть, да и погода испортилась.
– Дождик… – первой нарушила я молчание. – Снова…
– Бывает ли в нашем городе по-другому?
– Ммм, хотела бы я оказаться где-нибудь в жаркой стране, где море, пляж… белый песочек, и много-много солнца, – мечтательно прикрыла глаза.