– Ничего, что я звоню? Ты еще не спишь?
– Не сплю, говори.
Слышится ее шумный вздох.
– Слушай, я… просто хотела спросить.
– Да? – Болтая ногами, говорю я.
– Репетиция уже закончилась?
– Ага.
– А… Леша сегодня был?
Я замираю. Опускаю ноги, сажусь.
– Да. А что?
– Просто… – На несколько секунд на линии повисает тишина. – Да ничего. Я, наверное, зря волнуюсь. Звоню, отвлекаю тебя…
– Ксень, что такое?
– Я такая дура. – Почти шепчет она. – Мне просто нужно успокоиться, но у меня не получается.
– Что случилось? – Мои пальцы крепче сжимают телефон.
– Леша… он как будто избегает меня. – Произносит Ксюша надломлено. – Мы ночевали у него после вечеринки, а утром я вернулась домой до возвращения мамы со смены. В обед я записала ему голосовое, сказала, что уже скучаю по нему, а он ответил не сразу и как-то… очень сухо и сдержанно. Вчера вечером не пожелал мне спокойной ночи, а утром вообще пропал. Несколько раз был в сети, но мои сообщения не читал, после обеда ответил, что занят, и больше не появлялся. Не знаю, стоит ли звонить ему…
– Ксюш, мы с ним виделись в школе и на репетиции. – Мой голос, наверняка, выдает мою растерянность. – Играли больше трех часов, готовились к фестивалю. Знаешь, наверное, Леха, правда, не мог тебе написать. Но, когда я уходила, парни тоже уже собирались домой. Наверное, он уже дома, делает домашку, а потом ответит…
Я чувствую себя мерзкой вруньей, ведь Дрыга с десяток раз доставал при мне телефон на репе и что-то писал кому-то, но сейчас мне так хочется успокоить Ксюшу, что ложь вылетает сама собой.
– Наверное, ты права. – Грустно вздыхает она. – Освободится, напишет. Просто я уже была однажды в такой ситуации. Парень, с которым встречалась год назад, бросил меня по смс. Я чувствовала себя такой дурочкой, когда бегала за ним, пыталась объяснить свои чувства, а ему было просто плевать. Поэтому и Леше я сразу сказала, что писать первой не буду, потому что боюсь навязываться и чувствовать себя ненужной. Зря, наверное. Парням такое не говорят. Они сразу видят наши слабости.
– Ксюш…
– Я ему надоела. Он получил свое и потерял интерес.
– Ксюш, хочешь, я ему позвоню?
– Не надо, Ален. Ни в коем случае. – Из динамика слышится ее всхлип. – Не могу поверить, что опять влипла в это дерьмо! Идиотка…
– Ксюш.
– Какие же они все трусы! Даже сказать нормально не могут! Черт, это ведь так просто: «Мне не интересно, извини», «Я тебя больше не хочу». Но им не хочется быть виноватыми. Всегда проще утешиться тем, что девушка сама их бросила. А то, что ты измучил ее своим холодом и равнодушием – это пустяки.
– Ксюша, а приезжай ко мне сейчас? Хочешь?
– Все нормально, Ален. Я в порядке. Я знаю, как это пережить. – Она делает глубокий вдох, затем шумно выдыхает. – Просто не выношу все это. Я за честность. Запишу ему завтра голосовое, пусть решает. Либо мы расходимся, либо пусть объясняет мне, что за херня происходит. Сидеть и гадать, что там отплясывают тараканы в его голове, я не буду.
– Ты права.
– Нет, я не права. – Горько усмехается Ксеня. – Если бы я себя любила, я пропала бы со всех его радаров, а не унижалась. На молчание нужно отвечать только молчанием. Просто когда ты любишь, когда тебе не все равно, и ты хочешь сохранить отношения, ты пытаешься все исправить. Снова и снова. Пока не понимаешь, что это нужно только тебе одной.
– Мне бы каплю твоей мудрости, Ксюнь.
– Да нет никакой мудрости, Ален.