Я тоже почти иду рядом с ним.
– Нет, но мы теперь вместе будем ходить на факультатив по химии.
– На черта тебе химия? – Его брови лезут на лоб.
– Да ляпнул от волнения! – Смеюсь я. – Зато теперь у нас будет повод видеться чаще.
– Еще триста метров! – Орет нам учитель физкультуры. – Поднажмите!
И показывает на секундомер. В это же время на поле выходит «Б» класс, у них физкультура должна быть следующим уроком.
– Надо же, а я не слышал звонка. – Бормочет Дрыга, заметив их и вынужденно ускорившись.
Я вижу, как Полина в окружении подруг подходит к дорожкам, и у меня все внутри сжимается от волнения. Меня даже не нужно уговаривать: я расправляю плечи и моментально наращиваю темп. Силы берутся словно из ниоткуда.
– А вон твоя крашиха. – Усмехается Леха, догоняя меня.
– Вижу.
И когда мы пробегаем мимо них, он вдруг орет:
– Привет, красотки! Как настроение?
Девчонки хихикают, а Полина ловит на себе мой взгляд.
– Привет. – Бросаю я ей.
Она отвечает «привет» одними губами и добавляет к этому легкую полуулыбку.
Мне нравится, как ее глаза скользят по моей фигуре, и как она тут же смущенно отводит взгляд. Мое сердце заходится в радостном ликовании, но в следующее мгновение эта радость наталкивается на гневный взгляд Миронова, появившегося у кромки поля в окружении своих друзей. Надо быть слепым, чтобы не заметить, как я смотрю на его девушку, и он без сомнений тут же отмечает этот факт.
Его реакция не заставляет себя ждать.
– Ну, что, дрищи, – выкрикивает он, – не хватило силенок, чтобы освободить поле до конца урока? Тащите свои толстые задницы к финишу и проваливайте отсюда на хрен!
– Что ты сказал? – Останавливается Дрыга и оборачивается к нему.
Я кладу ладонь другу на плечо:
– Не сейчас.
– Время! – Напоминает физрук, потрясая секундомером у стоп-линии в двадцати метрах от нас. – А ты, Миронов, помолчал бы, сейчас десять километров у меня побежишь вместо пяти!
– Урод. – Рычит Дрыга, вынужденно возвращаясь к бегу.
Нам хватает нескольких секунд, чтобы добраться до финиша. Там Леха сгибается пополам и пытается привести дыхание в норму, а я оборачиваюсь и смотрю на «Б» класс, вышедший на середину поля для разминки.
Миронов не сводит с меня глаз. Убедившись, что я тоже на него смотрю, он проводит большим пальцем по своей шее, будто отрезает ее ножом, – этот жест означает, что мне конец.
Я усмехаюсь.
Но мои кишки завязываются в тугой узел.
– Этот ублюдок скоро нарвется. – Рычит Дрыга, глядя на него. – Разбей его проклятую морду, если он полезет на тебя из-за Матвеевой. А я подстрахую.
– Кажется, это случится гораздо быстрее, чем ты думаешь. Наверное, ему уже донесли, что я ее подвозил до дома.
Я потираю щеку: она горит так, словно я уже получил по лицу от Миронова.