Она шумно тянет носом воздух, до напитка в стакане ей и дела нет. Мама никак не может расслабиться.
– Я поняла. – Вдруг хрипло произносит она.
Я чувствую на себе ее встревоженный взгляд.
– Что именно?
– Он тебе все сказал, да?
Мне становится труднее дышать.
– Кто? Фельдман? – От этого имени у меня вяжет на языке.
– Значит, сказал. – Обреченно вздыхает мама. – Вот скотина.
– Тут я согласен. – Хмыкаю я, направляя автомобиль через центр.
– Он просил, чтобы я сама рассказала! Предупреждал, что молчать не будет! Конечно! Теперь-то можно – когда не нужно вставать ночью к младенцу, менять подгузники и пеленки, когда не нужно ходить с ним на больничный с простудами и возить на секции! Теперь, когда все в прошлом, и этому козлу не светит уголовка за растление!
– Мам, пей кофе. – Я осторожно касаюсь ее ладони, сжимаю и отпускаю.
– Ты что, и его избил? – Пораженно выдает она.
– Его? – Усмехаюсь я. Поворачиваюсь и бросаю на нее удивленный взгляд: неужели, мама, и правда, так думает обо мне? – Я его и пальцем не тронул.
– Тогда почему ты такой?
– Какой «такой»?
– Спокойный!
Я снова вспоминаю, как выпускал пар, пиная камни на берегу, и просто пожимаю плечами.
– А каким мне еще быть?
– Ну… ты узнал, кто твой отец. Я думала, ты будешь меня ненавидеть!
– За что? – Теперь я реально удивлен.
– Не знаю. – Мама пожимает плечами. – За все.
– Разве это отец? – Качаю головой я. – Так, донор биологического материала. Мне ни жарко, ни холодно от того, что я узнал о нем. Общаться с Фельдманом я не собираюсь, слушаться его, как он того хочет – тем более.
Я слышу всхлип, поворачиваюсь и вижу, что она плачет.
– Мам, ты чего? – Трогаю ее за руку.
– Ничего. – Она принимается быстро стирать слезы со щек. – Я не хотела. Не хотела, чтобы он знал. Если бы не та драка, мне бы не пришлось ему говорить.
– То есть, он не знал, что у него есть сын?
– И да, и нет. – Задыхаясь от подступающих рыданий, произносит мама. – Я… училась в одиннадцатом классе, а он только пришел после института. Преподавал у нас историю. Мы… мы встречались четыре месяца, а перед выпускными экзаменами я узнала, что беременна. Олег попросил меня молчать, чтобы его не посадили и не уволили, а потом просто перестал отвечать на мои звонки и общаться. Не знаю, может, он думал, что моя беременность сама рассосется, но мы больше не виделись. Не искали друг друга. А я любила его. Долго еще любила. Для меня… для меня это было самым большим предательством в моей жизни. Я даже на родителей, которые выгнали из дома, так не обижалась, как на него!
Мои пальцы изо всех сил сжимают руль, зубы скрипят, когда стискиваю челюсти, но больше всего я сейчас хочу успокоить ее, поэтому делаю глубокий вдох и медленно выдыхаю.
– Тебе не нужно сейчас из-за этого расстраиваться. Все позади, мам. Ничего не изменилось из-за того, что я узнал о нем.
– Ну, конечно! – Восклицает она, размазывая по лицу слезы. – Он теперь не оставит нас в покое! Тебя не оставит! Ему сорок три, и он до сих пор не женат, кроме директорства своего так ничего и не добился, а тут взрослый сын! Решил, наверное, что достаточно пары подачек, и вот у тебя уже есть семья!