– Ты и сегодня был с ней, я вас видела. – Ору я, как безумная, а выходит лишь жалобный писк.
Никита отчаянно мотает головой. Ливень обрушивается на наши головы с новой силой.
– Я видела. – Повторяю я, пытаясь контролировать свое дыхание и сжимая пальцы в кулаки.
– Мы просто поговорили! – Отчаянно восклицает он. – Она не нужна мне. Я сказал, что люблю другую.
– Слишком поздно. – Надломлено произношу я. Внутри меня происходит настоящая истерика. – У меня есть парень!
– Я знаю, что облажался. – Никита кладет мне ладони на лицо. – Я виноват. Позволь мне все исправить?
Он выглядит таким смятенным и подавленным, что я забываю про проклятый дождь, пытающийся смыть нас с поверхности земли.
– Я не знаю. – Честно отвечаю я. – Не знаю, что чувствую. Это так сложно…
– Я помогу. – Говорит Никита, наклоняясь к моему лицу.
И мы целуемся, а дождь хлещет нас, как безумный, жалит даже через одежду. Он проскальзывает везде – будто мы стоим под душем, и только увеличивает силу, словно собирается смыть с нас следы этих поцелуев, как следы преступления.
Никита запускает руки в мои влажные волосы, прижимает меня к себе. Мне передается его бешеное биение сердца. Он целуется неуверенно, но так страстно, что от его хриплого стона, щекочущего губы, на меня обрушивается волна дикого возбуждения: словно щелкнул какой-то внутренний переключатель, и я больше не могу остановиться, больше не владею собой.
Никита прихватывает зубами мою нижнюю губу, и на это тут же, как будто только этого и ждало, отзывается мое тело. Я сильнее вцепляюсь в него, вжимаю в себя и углубляю наш поцелуй, буквально терзая его рот – яростно, задыхаясь, будто изголодавшись по тому, чего так долго хотела.
Целое полчище хрупких бабочек устраивает танцы в моем животе, заставляя меня стонать от удовольствия и желать, чтобы это не заканчивалось никогда. Никогда.
Но тут перед глазами вспыхивает картина того, чем мы занимались со Стасом перед тем, как появился Никита, и снова накатывает стыд. Высоцкий не замечал меня, он с ума сходил по Полине в то время, как Стас всегда был тверд в своем выборе. Я не могу поступить с ним так, это неправильно. Он этого не заслужил.
– Подожди. – Мой голос звучит отчаянно, когда я пытаюсь отстраниться. Но Никита продолжает тянуться ко мне, и наши губы снова соприкасаются в поцелуе, грозящемся растянуться надолго. Из его объятий вырваться намного труднее, чем из объятий Кощея. – Остановись, Никит. – Задыхаясь, шепчу я.
Дождь больно бьет меня по щекам.
– Ты же чувствуешь это? Чувствуешь? Скажи! – Тяжело дышит Никита, не желая отпускать меня.
Я кладу руку ему на грудь и осторожно отодвигаюсь. Мое сердце рвется из груди, и на его месте рождается страшная пустота.
– Чего ты хочешь?
– Чтобы ты выбрала. – Решительно говорит он.
– Прости. – Я разворачиваюсь и бегу в дом.
Никита бросается за мной.
– Вот твоя худи. – Говорю я, когда мы оказываемся в гостиной. – Забирай и уходи. – Указываю на аккуратно сложенную толстовку с капюшоном, лежащую на кресле.
– Алена! – У него сбивается дыхание. Он руками смахивает влагу с лица и волос. – Ну, ты ведь тоже меня любишь. Я знаю. Я чувствую! Ты могла меня обмануть до нашего поцелуя, но не теперь.
– А вдруг тебе опять кажется? – Тихо спрашиваю я, поворачиваясь к нему. – Вдруг как с Полиной? Померещилось, а завтра пройдет?
Его лицо вспыхивает болью.
– Нет, это другое. Теперь я знаю, что это совсем другое. Я могу отличить настоящие чувства, а ты?
Мы замираем друг напротив друга, и я тону в его глазах, полных печали, не зная, что ответить. А затем тишину дома разрывает звук мобильника.
– Мне нужно ответить. – Вздыхаю я, взяв со столика телефон.
– Алена. – Опускает плечи Никита.