– Боевое задание. – Его голос звучит отрывисто, резко, холодно. – Вертолет потерпел крушение на вражеской территории. Связи с экипажем пока нет, об их местонахождении ничего неизвестно, но мы верим. Нужно просто ждать. – Эти глупые слова выстраиваются в ряд, пытаясь обрести в моей голове хоть какой-то смысл.
Я не помню, чем заканчивается этот разговор. На меня наваливается чудовищная слабость. Я тону в объятиях Никиты, теряя связь с реальностью. Он качает меня на руках, а я забываюсь между сном и явью, не в силах проронить ни слезинки.
А потом Высоцкий говорит:
– Твой отец жив. Он жив, я это точно знаю.
И словно дамбу прорывает: я начинаю рыдать.
15.2.
– Нужно прогуляться. – Говорю я, спустя, наверное, час после того, как мы узнали о пропаже Андрея Владимировича.
Сначала Леля прорыдалась в моих объятиях, затем затихла – как будто уснула, но, судя по тому, что время от времени она продолжала всхлипывать, я решил, что лучше помолчать с ней вместе, и не двигался. Мне очень хотелось ей помочь, но я не знал как. Кроме отца и меня у нее больше не было близких людей в Лазореве. А вероятность того, что одного из них она может потерять, росла теперь с каждым часом и с каждым днем.
– Прогуляться? – Спрашивает она сонно и немного растерянно.
– Да, давай, проветримся. – Предлагаю я, помогая ей подняться. – Нельзя впадать в уныние. Для того, чтобы верить и ждать, нужно быть сильными. Согласна?
Алена кивает.
– Держи. – Я снимаю с себя толстовку и надеваю на нее.
Опускаюсь на корточки и застегиваю молнию. Беру с журнального столика кепку и водружаю ей на голову.
– Мой гангста-рэпер. – Я с улыбкой поправляю ей козырек.
– Куда это ты меня так вырядил? – Ее губ касается легкая улыбка – это моя первая маленькая победа.
– К вечеру становится прохладно, северный ветер. – Подмигиваю я.
– Что теперь будет, Никит? – На ее глаза вновь прорываются слезы.
– Все будет хорошо. – Уверенно отвечаю я, обхватив ее за плечи. Наклоняюсь к ее лицу. – Отставить раскисать, боец!
– Ты говоришь как он. – Пищит она, пытаясь сдержать подступающие рыдания.
– И он тоже хотел бы, чтобы ты сейчас была сильной. – Напоминаю я, притягивая ее к своей груди.
Аленка всхлипывает, и я ощущаю, как едва просохшая ткань моей футболки опять пропитывается ее слезами.
– Как ты думаешь, где он сейчас?
Я представляю, как дядя Андрей с напарником ползут среди низких кустов, бредут по болотам, прячутся в лесной чаще, укрывшись ветками и мхом, пытаются выжить под ливнем вражеских пуль. И все для того, чтобы быстрее выбраться на свои земли и вернуться, наконец, домой к тем, кто их очень ждет.
– Он уже на пути к тебе. – Твердо говорю я.
И мое сердце, правда, так чувствует.
– Я тоже в это верю. – Тихо бормочет Лелька. – Изо всех сил.
– Тогда вытирай слезы, – командую я, подхватывая ее и забрасывая себе на плечо, – мы идем дышать свежим воздухом.
– А-ай! – От неожиданности вскрикивает она.
Но я уже выношу ее из дома.
– Можешь уже поставить, я пойду сама. – Кряхтит Лелька, когда мы переходим дорогу. – У тебя такое острое плечо, ты мне все кишки отдавил!