– Обозрения. – Поправляю я.
– Я так и сказала.
– Давай, подержу мороженое.
Она отдает мне шоколадный рожок, пристегивается и лезет в сумочку. Зачем, долго гадать не приходится: через секунду девушка достает оттуда мобильник.
– Щелкнешь меня?
– Давай. – Деваться мне некуда.
С мороженым в одной руке и телефоном в другой я пытаюсь отклониться так, чтобы в кадр попал и красивый вид на город.
– Подожди! – Полина быстро подкрашивает помадой губы и натягивает на лицо улыбку. – Нет, подожди. – Расправляет плечи, откидывает волосы от лица. – Вот так. Давай. Только побыстрее, я не смогу долго так сидеть.
Но, несмотря на просьбы поторопиться, она тут же меняет позы, выражения лица и взмахивает руками – то так, то эдак: делая то беззаботный, то отвязный вид. Наконец, когда я уже устаю бесчисленное количество раз нажимать на кнопку, приходит очередь «ангельского личика»: Полина надувает губки и застывает с выпученными глазами.
– Супер. – Говорю я, уже не глядя на экран.
Где-то там впереди в сумерках мелькают светлые локоны Алены – они интересуют меня гораздо больше.
– Я хорошо получилась?
– Идеально! – Заверяю я Полину, спеша вернуть телефон.
– Погоди, еще селфи. – Суетится она. – С тобой!
И придвигается ко мне настолько близко, насколько ей позволяют это сделать ремни безопасности.
– Улыбочку!
Я смотрю на свое лицо в кадре. Вид у меня такой, будто я хороню любимого хомячка. Но нужно изобразить восторг: мы ведь на романтическом свидании, притом, уже достаточно высоко над землей. И самое главное, о чем я напоминаю себе в тот момент, когда пытаюсь сделать так, чтобы моя фальшивая улыбка не походила на оскал: «Эта девушка тебе нравилась, ты еще недавно буквально с ума сходил по ней».
Ведь так и было? Да?
Сейчас эти эмоции кажутся какими-то выдуманными, ненастоящими. Словно это было с кем-то другим и в какой-то другой жизни. Я даже не помню своих ощущений, лишь что-то смутное… смущение, замирание сердца в груди? Помню, как не мог оторвать взгляда от ее локонов, которыми играл ветер, как хотел осторожно потянуть носом аромат волос Полины, узнать, чем эта девушка пахнет, какая она на вкус.
А теперь все, что я могу сказать о ней: «Да, красивая. Да, определенно в моем вкусе».
Но сердце не реагирует, оно не тает при виде нее.
Я спокойно могу представить, что завтра Полина вернется к Миронову (в ожидании реакции которого, скорее всего, и делает эти фотографии), и меня даже не трогает тот факт, что послезавтра она будет встречаться с кем-то еще – с кем угодно. Мне просто плевать.
Но стоит лишь подумать о том, что я потеряю Алену, и что ей будет хорошо с кем-то еще, как у меня начинается лихорадка: организм будто сходит с ума, его ломает. А самое ужасное, что я был болваном, который думал, что она всегда будет рядом. Придурком, который не осознавал природу своих чувств, пока ему не снесло крышу от ревности. Козлом, который готов был копаться в себе, отыскивая смелость признаться ей, пока не стало совсем поздно.
Я просто недостоин ее. И заслужил того, чтобы мое сердце разбивалось на части каждый раз, когда я вижу ее с другим.
– Улыбайся, Песоцкий! – Полина прижимается щекой к моей щеке.
– Высоцкий. – Поправляю я, бросив на нее хмурый взгляд.
– Я так и сказала. – Хлопает ресницами девушка. – Ну, же, Никит, постарайся!
Я растягиваю лыбу в камеру, но получается как у Железного Арни в «Терминаторе»: будто робот неуклюже копирует человека.
– Супер! – Полина отстраняется и принимается обрабатывать снимок, чтобы безотлагательно выложить в соцсети. – Так… какие же теги поставить?
Я пытаюсь рассмотреть фигуры Стаса и Алены впереди над нашими головами. Кажется, он как-то слишком близко к ней сидит. Что они делают? И почему совсем не слышно, о чем они говорят?