В ответ на мою фразу Бекир ругается. Сжимает локоть сильнее. Не выдержав, я дергаю руку. Смотрю на него предостерегающе. Не получаю удовольствия, но и прогибаться не стану.
— Это ты кашу заварила…
— Нет. Это ты ее заварил. А хлебать мне.
— А разве не по вкусу тебе каша? Так и не скажешь…
Выдергиваю руку и отступаю. В ушах звенит обвинение.
Поворачиваюсь к Айдару. На душе гадко, но ему я улыбаюсь широко и до тошноты не по-настоящему.
Вздрагиваю, когда за спиной хлопает дверь.
Бекир ушел злой до трясучки. Я тоже теперь разбита. Зато разговор с Айдаром уже так сильно не пугает.
Под его взглядом понемногу успокаиваюсь.
Чувствую слабость, хочу присесть. Обвожу взглядом комнату, натыкаюсь на тот же диванчик, с которого встал брат.
Не сяду. Там сильно пахнет туалетной водой, которую я так любила. А теперь это мой страх.
Айдар по старинной привычке проходит мимо к кулеру. Набирает стаканчик воды, но не ставит на стол, а протягивает. Я беру.
— Рехмет… — Поблагодарив, выпиваю залпом. Он повторяет.
Прокурору явно очень любопытны мои реакции. Не знаю, зачем, но он не отвлекается, не отводит взгляд.
Когда произносит:
— А ты не щадишь… — Я даже в ступор впадаю ненадолго. Хочется в ответ спросить, пощадили ли они меня? Но бессмысленно.
Пожимаю плечами, улыбаюсь, пусть и очевидно, что он моей легкости и не верит. У самого уголки губ точно так же наигранно дергаются вверх и снова становятся ровными.
— Вы только заметили? — Защищаясь, иду в нападение. Но мой апломб не берет прокурора. Он всё для себя понимает за пару молчаливых секунд. Как именно интерпретирует — я никогда не узнаю.
А когда смаргивает, смотрит уже по-новому. Как было поначалу. Как будто просто забавляю.
— Да нет. Сложно не заметить. Кроткая такая, а потом раз — и вспышка.
— А вы не доводите… — Произношу и сама же пугаюсь. Но это внутри. А глаз не отвожу. Айдар тоже.
— Похоже, действительно не стоит.
Мы разрываем зрительный контакт одновременно.
Айдар подходит с моим стаканчиком к мусорной корзине, а я реагирую кивком на его негромкое:
— Присаживайся.
Игнорирую диван. Не хочу чувствовать себя жалкой, утопающей в его мягкости девчушкой, которой больше всего в жизни важно прикрыть от мужа коленки. Сейчас проговариваю это описание про себя и действительно противно.
Сажусь на кресло, забрасываю ногу на ногу, ткань скользит вверх, ну и хорошо. Заталкиваю поглубже стыд. Это делать легче, когда в крови бурлит адреналин.
Провожаю взглядом своего прокурора до рабочего места.
Обидно, но мой пакет он пока так и не открыл. Не проявил интереса.
Убеждаю себя, что это не моя проблема. Я делаю предложение, а пользоваться ли им — пусть решает сам. Но ноздри и нервы всё равно щекочет распространяющийся по кабинету запах еды. Вкусно. У самой слюнки текут. А Айдар набрасываться не спешит.