Не оглядываюсь, но по приближающимся голосам понимаю, что мужчины меня догоняют. А сама ускориться не могу — будет выглядеть, как побег. Поэтому продолжаю делать вид, что часовые прогулки перед прокуратурой — просто мое хобби. Разблокирую телефон и в очередной раз набираю Бекира. Он, конечно же, не берет. Я тихонечко ругаюсь себе под нос, а потом еще раз, слыша:
— Эй, девушка… Вы нам скажите, вас больше прокуроры интересуют или наши зэки?
Вслед за похабным неуместным вопросом я слышу смех. Понимаю, что смеются надо мной, и нет в этом ничего приятного.
Хочу проигнорировать, но решаю, что прокуроры меня все же немного интересуют. Разворачиваюсь. Вижу, что мужчины удивлены.
Я жду их приближения, выдерживая оценивающие взгляды. Может быть и это тоже придумываю, но мне кажется, что у работников этой структуры они особенные. Мужчины дают мне оценку сразу и за внешность, и как криминогенному элементу.
На последних шагах замедляются. Один усмехается, а я переживаю прилив внутреннего отвращения. Как будто я совсем идиотка и не понимаю, что в этот момент раздевает меня глазами.
Второй заинтересован куда меньше. И я ему за это благодарна.
— Так что, прокуроры или зэки? — первый повторяет свою похабную шуточку, склоняя голову. Я делаю вид, что не услышала, обращаюсь ко второму:
— Здравствуйте, вы мне не поможете? Я ищу Бекира Джемилев. Он у вас стажируется. У Айдара Салманова.
— Зачем ищете? Стажеры меняются, прокуроры остаются…
Первый не унимается. А я, протестуя, вздергиваю подбородок и внимательнее смотрю на второго.
Вижу, что он тоже забавляется, но скорее всего поровну: и над моим смущением, и над тем, как игнорирую его товарища.
— Зачем вам, девушка? Это режимный объект, рядом с ним не надо часами круги наматывать…
Второй хмурится, отвечая на вопрос вопросом. Я злюсь и пугаюсь. Вроде бы понимаю, что никто меня не арестует за обычную прогулку, но и городской сумасшедшей быть не хочется.
Снова злюсь на Салманова. Это же наверняка он так нагрузил Бекира, что тот даже голову поднять не может. Эксплуатирует студентов бесплатно. Он точно честный человек?
— Красавица, хочешь я тебя внутрь проведу? Поищешь своего татарчика на побегушках. Дай телефон, договоримся…
На это не отреагировать я уже не могу. Стреляю взглядом в первого провокатора. Хочу ляпнуть что-то острое. Он заслуживает. Во-первых, не видеть ему мой телефон. Во-вторых, не надо трогать моего брата. В-третьих, я и без него знаю, что красавица. Мне папа повторял это в детстве достаточное количество раз.
Но нахамить сотрудникам прокуратуры я не успеваю. Сзади на парковку заезжает машина. Хлопает дверь. Это мог бы быть Бекир — на День рождение отец подарил ему машину, но я не оглядываюсь. А вот мужчины смотрят над моими плечами.
Мне кажется, даже становятся более ровно. Лица — серьезнее.
Я слышу шаги, интуиция подсказывает, кому они принадлежат, но обернуться боюсь.
Приближающийся со спины человек тоже замедляется. Набойки мужских каблуков стучат по плитке четко.
А мне приятно наблюдать за тем, как меняется выражение на лице неприятного мужчины. Из иронично превосходящего он становится покорно-подчиненным.
— Добрый день, Айдар Муратович. — Приветствие летит мне за спину.
— Добрый… — Я сильнее сжимаю пальцами кожу плечей. По ней — новая толпа мурашек. И это не от холода.
Делать вид увлеченной отсутствующим разговором дурочки нет смысла. Я поворачиваю голову. Встречаюсь глазами с Салмановым.
Он снова в костюме. У него очень аккуратно оформлена короткая бородка. Идеально выглажена белоснежная рубашка. Зеленые глаза смотрят на меня.
— Добрый день. — Он здоровается первым.
— Здравствуйте. Я ищу Бекира…
Звучит, как оправдание. Выражение на лице Салманова не меняется. Ноздри щекочет сильный запах мужского парфюма. Мой отец и брат пользуются более классическим. А этот приходится вдохнуть несколько раз, чтобы распробовать.
— Он поехал понятым. Участвует в следственном действии.