— Господи, Манелло. Ты напугал меня.
— Прости. Просто хотел проверить, — заведующий подошел с другой стороны кровати, окинув пациента взглядом. — Знаешь, я не думаю, что он выжил бы под чьим-то другим ножом.
— Ты видел фотографии?
— Его сердца? Да. Я хочу послать их парням в Колумбию для беглого обзора. Можешь спросить их мнение, когда поедешь туда.
Она пропустила фразу мимо ушей.
— Группа его крови не определяется.
— Серьезно?
— Если он даст согласие, я думаю, мы должны обследовать его прямо до хромосом.
— О, да, твоя вторая любовь. Гены.
Забавно, что он помнил. Она, наверное, всего раз упомянула о том, что чуть не занялась исследовательской работой по генам.
Как наркоман, Джейн представила внутренности пациента, увидела его сердце в своей руке, чувствовала орган в своей хватке, когда она спасала ему жизнь.
— Он может стать потрясающим клиническим случаем. Боже, я бы с удовольствием изучила его. Или, по крайней мере, приняла в этом участие.
Тихое пиканье аппаратуры непрерывного наблюдения, казалось, нарастало в их молчании, и только несколько минут спустя осознание чего-то защекотало затылок Джейн. Она подняла взгляд. Манелло смотрел на нее с каменным лицом, затвердевшим подбородком, и низко опущенными бровями.
— Манелло? — она нахмурилась. — Ты в порядке?
Избегая его взгляда, она посмотрела вниз на простыню, которую свернули и подоткнули под руку пациента. Она безучастно погладила белое полотно — пока это не напомнило ей кое-что, что часто делала ее мама.
Она остановила руку.
— Ты можешь найти другого хи…
— К черту отделение. Я не хочу, чтобы ты уезжала, потому что… — Манелло запустил руку в свои густые темные волосы. — Господи, Джейн. Я не хочу, чтобы ты уезжала, потому что я буду чертовски скучать по тебе, и потому что… черт, ты нужна мне, ясно? Ты нужна мне здесь. Со мной.
Джейн, по-дурацки моргнула. За последние четыре года не было ни намека на то, что его влекло к ней. Конечно, они были дружны и все такое. И только она могла его успокоить, когда он выходил из себя. Ну и, ладно, они все время обсуждали больничные проблемы, даже во внерабочее время. И ели вместе каждую ночь, когда дежурили… он — рассказывал ей о своей семье, а она — о своей.
Паршиво.
Этот парень был самым горячим на территории больницы. А она была женственна как… окей, как операционный стол.
Ну, фигуристая, точно как стол.
— Да ладно тебе, Джейн, как можно ничего не замечать? Только намекни, и я залезу под твой халат в следующее же мгновение.
— Ты ненормальный, — выдохнула Джейн.
— Нет. — У него потяжелели веки. — Я мыслю здраво.
На его лице застыло страстное выражение, и мозг Джейн взял отпуск. Просто исчез из ее черепа.
— Это будет выглядеть неправильно.
— Мы будем осторожны.
— Мы вечно спорим. — Что за чертовщину она несет.
— Я знаю, — он улыбнулся, его полные губы изогнулись. — Мне это нравится. Никто кроме тебя мне не перечит.