Ви провел большим пальцем по внутренней части ее ладони.
— Господи… Джейн…
— Вот мое откровение. Меня вырвало овсянкой, вместо того чтобы зареветь.
Он мог бы сказать, что это все от нервов, ему бы хотелось, чтобы она отбросила все эти мысли. Он знал, что она чувствует, потому что когда-то, в редких случаях, испытывал подобное. Он продолжил ласкать ее ладонь, пока она не посмотрела на него. Когда молчание затянулось, он знал то, чего она ждала.
— Да, — пробормотал он. — Они связали меня.
— И ты был в сознании, когда проходил через все это?
Его голос стал пронзительным.
— Да.
Она прикоснулась к его лицу, погладив ладонью колючую щеку.
— Ты убил их за это?
Он поднял ладонь в перчатке.
— Она все взяла на себя. Свет вспыхнул по всему моему телу. Оба держали меня своими руками, поэтому и упали без дыхания, как камни.
— Хорошо.
Черт… Он до безумия любил ее.
— Из тебя вышел бы хороший Воин, знаешь об этом?
— Я и есть Воин. Смерть — мой враг.
— Да, так и есть.
Господи, то, что он связан с ней, имело столько смысла. Она была борцом — так же как он.
— Твой скальпель и есть твой кинжал.
— Да.
Они так и сидели, держась за руки, не отводя друг от друга глаз. Пока она без предупреждения не провела пальцем по его нижней губе.
Он с шипением вдохнул, и она прошептала:
— Знаешь, мне не обязательно спать во время этого.
Глава 23
Когда Джон пришел в сознание, его терзала лихорадка: кожа горела огнем, кровь походила на поток лавы, а костный мозг был печью, что все это разогревала. Отчаявшись остыть, он перевернулся, чтобы снять с себя одежду, вот только на нем не было ни рубашки, ни штанов. Обнаженный, он корчился в муках.
— Возьмите мое запястье.
Женский голос доносился откуда-то сверху и слева, и он наклонил голову в сторону звука, капли пота, как слезы, катились по его лицу. Или, может быть, он плакал?
«Больно», сказал он, беззвучно шевеля губами.
— Ваша милость, возьмите мое запястье. Результат определен.
Что-то прижалось к его губам и оросило их вином, насыщенным вином. Инстинкты ожили, как зверь. Агония была голодом, по сути, и он нуждался в том, что ему предлагали. Он схватил то, что, в конечном итоге, оказалось рукой, широко открыл рот и начал пить глубокими глотками.