— Нормально. Сама как? Немного легче?
— Я бы не сказала, — вздыхаю, — случилось что-то?
— В принципе, нет. Но подумала, что тебе надо знать. В общем, сегодня видела Демьяна, — сердце против воли начинает биться быстрее при одном лишь упоминании о любимом, — он не связывался с тобой?
— Нет, — говорю тихо, стараясь дышать ровно, — а что?
— Говорит, оставляет здесь компанию на управляющего, а сам собирается в Штаты.
Не замечаю, как утыкаюсь взглядом в небольшую щель в деревянном полу. Чувство потери черной дырой расходится под ногами. Демьян уезжает?
— Не сказал почему? Мне казалось, у его компании дела шли прекрасно, — выдавливаю из себя.
— Я тоже удивилась. Но он сказал, что его здесь больше ничего не держит, — Оля замолкает, а через секунду добавляет: — Мари, я думаю, он только из-за тебя сюда и возвращался.
Сглатываю тугой ком, чувствуя, как глаза наполняются слезами. Родной мой. С самого начала Демьян точно знал чего хотел. На какой шаг пошел ради меня.
— Спасибо, Оль.
Убираю от уха телефон и скидываю вызов. Странно, но только сейчас я вдруг поняла, что больше никогда не увижу его. Меня утешала мысль, что через пару месяцев мы снова будем дышать одним воздухом. Пусть порознь, но все равно будем находиться в одном городе, ходить одними улицами, и возможно когда-нибудь я увижу его, а теперь… Эта призрачная тонкая нить оборвется, и мы больше никогда не ступим на одну землю.
Демьян будет за тысячи километров строить новую жизнь, в которой не будет меня. Не будет нас.
Это осознание оказалось самым болезненным из всех за последние дни. Сгибаюсь напополам, сдерживая рвущийся наружу всхлип. Режущая боль в грудной клетке стала невыносимой.
Сделав несколько глубоких вдохов, выпрямляюсь. Снизу давно доносятся голоса, знаменуя о приходе гостей. На автомате спускаюсь по ступеням. Мысли словно испарились. В голове пустота. Не знаю, как это называется. Я бы назвала это состояние похоронить заживо. Меня больше нет, хоть я и дышу.
Давид тоже приехал. Он целует меня в щеку первый.
В гостиной накрыли стол, воздух наполнен дружескими беседами, приподнятым настроением и улыбками.
— Привет, Мариам, — Нарек отходит от родных и тепло мне улыбается.
— Здравствуй.
Поинтересоваться, как прошла поездка, я не в силах. Под непонимающим мужским взглядом прохожу на свое место, по пути здороваясь с его родителями.
Мое состояние если и замечают, то тактично игнорируют. Только мама иногда делает знаки глазами, намекая быть приветливее. Но пересилить я себя не могу. Даже не пытаюсь. Не сегодня.
— Как твой ресторан, Тигран? — интересуется дядя Вардан после выпитой рюмки коньяка. — Слышал от друга хвалебный отзыв и даже гордость испытал, что породнюсь с тобой.
Папа дарит ему непритворную улыбку.
— Да, дела пошли ввысь. Начинаю расплачиваться с долгами. Как показала практика, нам нужен был этот перерыв, чтобы стать еще лучше.
Мне хочется сказать, что в этом по большей степени заслуга Демьяна, но конечно я этого не делаю. Только ловлю на себе понимающий взгляд брата.
— Ну молодец. В следующий раз, когда будем в столице, заглянем к тебе.
— Буду рад вам.
— Можем и помолвку там устроить. Мариам, ты когда собиралась в Москву?
— Вообще перед началом учебного года, — отвечаю прокашлявшись.
— Ты все еще планируешь доучиваться?
Вопрос отца Нарека застает меня врасплох. Поворачиваюсь к нему лицом и встречаю недоумение.