— Доброе утро!
— Доброе утро, котёнок! — поставив чашку на стол, Демьян ступает ко мне и по-хозяйски обнимает за талию.
Порываюсь отойти, но тут же оказываюсь сидящей на столе. Даже охнуть не успеваю, как Демьян, бедрами раздвинув мои ноги, становится прямо напротив.
— Выспалась?
— Да, — унять дрожь не получается. Я должна сказать ему, что вчера вела себя ужасно и такого больше не повторится, — Демьян, послушай…
Вот только слушать он не собирается.
Как будто намеренно и уже догадываясь, что я собираюсь сказать, Демьян находит мой рот для поцелуя. Мягкого, нежного, непохожего на вчерашний. Такого, от которого у меня внутри все в ком сворачивается, и пальцы на ногах поджимаются.
Мужские руки оказываются на моей спине, в волосах. Меня топит эта всепоглощающая сила, рядом с ним всегда набирающая обороты. Нужно оттолкнуть, а я вместо этого схожу с ума от желания обнять его в ответ, и противореча самой себе, осторожно кладу ладони на плечи. Ощущение голой кожи бьет током, но убрать руки Демьян не позволяет. Обхватив запястья, силой прижимает мои ладони к своей груди. Я мгновенно задыхаюсь, чувствуя, как перекатываются стальные мышцы под кожей. Между ног вдруг становится настолько горячо, что меня это пугает. Еще никогда прежде не испытывала подобного. Чтобы даже больно было от нахлынувших ощущений.
— Можешь трогать меня, Мариам, — осипший голос Демьяна волнами вибрирует на шее, посылая рой опьяняющих мурашек, — я тоже хочу этого. Хочу всю тебя. Без остатка. Как вчера, только еще больше.
Меня бросает в стыд, когда с этими словами его ладони ложатся на мои бедра и медленно скользят вверх к краю шорт. Меня словно на сковороду раскаленную опускают. Резко сжимаю его запястья, но Демьян только качает головой.
— Не волнуйся, котенок. Сейчас я ничего не делаю. Просто спать с тобой рядом оказалось сложнее, чем я предполагал.
Острые зубы смыкаются на мочке моего уха, и я слышу собственный протяжный стон.
— Боже, — выдыхаю, не узнавая саму себя.
Демьян отрывается от меня и смотрит едва улыбаясь. Утонуть в его расширенных темных глазах оказывается так просто, что я именно это и делаю. Забываю обо всем и позволяю себе подушечками пальцев осторожно заскользить по смуглой коже. Демьян замирает, вместе со мной наблюдая за неспешными манипуляциями. Надеюсь то, что мышцы подрагивают от моих прикосновений, означает, что ему нравится.
Обвожу выпирающие контуры мускул, но ниже спускаться не рискую. И так позволила себе то, чего не должна была.
Подняв глаза, встречаюсь с прищуренным взглядом.
— Понравилось?
Рефлекс снова опустить глаза прерывается тем, что Демьян ловит мои губы и, медленно раскрыв их, ведет языком поверх моего. Ох… мне снова не хватает воздуха, а внизу живота сильно тянет.
— Мариам, не прячь глаза, — говорит отстранившись, — я хочу, чтобы ты всегда говорила мне что чувствуешь, даже если тебе это не нравится. Только нащупай разницу в словах “нельзя” и “не нравится”.
Я киваю, понимая, о чем он просит.
— Понравилось? — с вызовом вскидывает бровь, повторяя вопрос.
— Ты понимаешь, что это ничего не меняет? — пристально смотрю в темные глаза. — Даже если я отвечу «да». Ничего не может быть…
Демьян прищуривается, и от меня не укрывается, как напрягается его тело.
— Ты помнишь, что я тебе вчера говорил?
— Что брат все еще любит Олю?
— И это тоже. Но главная мысль, если ты всю жизнь будешь отталкиваться от слов «нам нельзя», то счастливой от этого не станешь.
Не знаю что ему ответить. Все так сложно. Еще вчера я четко знала какой будет моя жизнь, а теперь… Теперь я в полной растерянности.
— Мне нужно домой, — не в состоянии смотреть любимому в глаза, мягко отталкиваю от себя и спускаюсь на пол. — Только я, наверное, оставила мокрые вещи в ванне, совсем забыв их высушить.
Демьян отходит к кофеварке, а вернувшись вручает мне чашку капучино.
— Я твои вещи вчера закинул в стиралку. Думаю, уже сухие. Домой отвезу.