Бледное лицо и синюшные губы приковали все внимание. Под женскими ногами растекается немаленькая лужа. Мариам бьет крупная дрожь, пока она нервным движением убирает с лица намокшую прядь волос. Какого черта она вся мокрая?
— Мариам, ты что здесь делаешь? Заходи в квартиру.
Но мое требование утопает в воздухе. Промокшая насквозь она продолжает стоять, громко стуча зубами от холода, и до побелевших костяшек обнимает себя.
— Ты знал про Давида и Олю?
— Что? Твою мать, зайди внутрь!
Хватаю ее за локоть и втаскиваю на порог. Какого хрена вообще происходит? За окном десять градусов.
— Ты в своем уме? Так промокнуть! Что творишь, Мариам? — встряхиваю ее за плечи и только сейчас понимаю, что по щекам текут не капли дождя. Глаза красные, растерянные. Изнутри поднимается черная вьюга. Если обидел кто — убью. Разорву к чертовой матери.
— Я не знала куда пойти, — шепчет одними губами, а я пытаюсь найти на лице или ладонях признаки того, что ей могли причинить боль. О чем она там спрашивала? Пытаюсь поймать за хвост заданный вопрос, но не получается. Что-то про Давида кажется.
— Тебе сделали больно?
Мотает головой, унося меня в свои заплаканные бездонные омуты. Шумно выдыхаю и крепко прижимаю к себе. Влага пропитывает футболку пока она дрожа даже не вырывается. Малышку трясет.
— Разувайся!
Дождавшись, пока сбросит мокрые туфли, быстро веду ее на кухню, замечая, как на ламинате остаются влажные следы от ног. Пиздец. Не хватало воспаления легких.
На кухне наливаю в первый попавшийся стакан виски и вталкиваю в дрожащие руки.
— Пей.
Мариам начинает мотать головой, и я силой подношу ее руку ко рту.
— Если сама не выпьешь, я залью в тебя насильно! Быстро!
Несколькими небольшими глотками послушно выпивает виски и тут же закашливается.
Я наливаю еще столько же.
— Давай еще.
Посомневавшись, малышка подносит к губам стакан и смотрит на меня поверх него.
— Ты знал о них? Давида и Олю?
Точно. Оля… Разворачиваюсь к холодильнику и выуживаю из него вяленое мясо.
— Догадывался, — протягиваю ей тарелку, — пей. Потом ванна.
Мариам зажмурившись выпивает алкоголь и хватает кусок брезаолы.
О том, что натворил Давид и как об этом узнала Мариам, я спрошу позже. Сейчас ее нужно согреть.
— Пойдем.
Обхватив ледяные пальцы, веду в ванную комнату, где включаю горячую воду.
— Пока не согреешься, чтобы я тебя не видел. Полотенце сейчас принесу. Одежда нужна?
Несколько долгих секунд уходит у нее на раздумывание. Карие глаза переносятся с меня на дверь и обратно. В них загорается тревожное волнение и осознание того, где находится.
— Мариам, ты в любом случае примешь ванну. Поздно думать о том, чтобы уходить. Футболку дать?