— Если опять дело связано с этой сучкой, сразу говорю нет. Мне это нахуй не надо.
— Ты же слышал, что речь шла о моей семье. Мне нужно до конца ее раскрутить и посадить надолго.
— Мне вас учить как все организовать?
— Не зарывайся. Все должно быть по закону.
— Вот чего я понять не могу так это того, как вы получили звание полковника со своими замашками идеального полицейского
— Поможешь?
— Это последний раз, когда вы работаете моим сутенером, понятно?
— Понял. До связи.
Костя сбрасывает звонок, докуривает сигарету и говорит:
— По домам, Лере пока ничего не говори.
— Я и не собирался. Она тогда места себе не находила, говорила, что это она виновата во всем. Не понимала сколько спасла молодых пацанов и девчат от смерти. Сначала со всем разберемся. Но что насчет безопасности?
— Этот вопрос на мне. Не переживай. Все поехал, Лиля будет волноваться.
Я еще какое-то время езжу по улицам города, пытаюсь успокоиться. То, что Лере я не изменял по доброй воле понятно. Но теперь на смену этим мыслям пришло беспокойство за семью. Откуда же берутся такие конченные люди? Как родная бабушка могла промыть мозги и воспитать ненависть ко всему вокруг. Меня абсолютно не трогало то, что у нее действительно есть мотив, что она совсем молодая девчонка. Мне было плевать на это. Я не такой моралист, как мой друг Костя. Эта тварь угрожает моей семье, и я был бы рад тому, чтобы она села и никогда не вышла из тюрьмы. К дому подъезжаю только после того, когда немного успокоился. Лера с детьми на кухне. Готовят ужин.
— Привет, семья- буркаю я. Не готов сейчас с ними встречаться, поэтому сбегаю в комнату. Принимаю душ, блядь как избавить семью от этой грязи. Мысли крутятся роем в моей голове. Слышу звонок, телефон Леры на тумбочке, хотел взять и отнести ей, но на дисплее увидел «Клиника», снял трубку.
После того, что я услышал в трубке телефона, выбежал из дома как ошпаренный. Я слышал крик Насти «Пап, ты куда? Что случилось?». Но я не мог там оставаться. Внутренности как будто кислотой облили. Не могла, она просто не могла. Написал сообщение дочери: «Проблемы в магазине. Не переживайте. Буду поздно». Видеть никого не хотел, поэтому в одиночестве накидывался в баре. Домой я вернулся поздно, все дороги всегда меня вели к ней. Подниматься к ней не хотелось. Достал виски, плеснул в стакан. Сидел, перекатывал стакан в руках, смотрел на плескающуюся янтарную жидкость и понимал, что Леру я уже потерял. И это не был давно забытый страх.
— Где ты был? — жена собственной персоной. Стоит передо мной вся невинная. В голосе слышу беспокойство.
— Тебе звонили из клиники. Напомнить, что завтра плановое узи, после убийства нашего ребенка.
— Вадим…
— Ты меня так наказать решила? Наказать убив моего ребенка? — подскочил к ней и схватил за шею- ты что наделала, а? Что ты блядь наделала я тебя спрашиваю?
— Не кричи, пожалуйста, дети спят- шепчет мне, а у самой слезы из глаз катятся
— Дети спят говоришь. А наш не родившийся ребенок никогда не проснется да?
В этот момент я ненавижу жену. Не могу поверить, что она может быть такой дрянью, мы ведь хотели еще детей, очень хотели, но не получалось. А сейчас она просто взяла и убила еще не родившегося ребенка. Молчит, только по ее лицу катятся слезы, а в глазах я вижу огромную вину.
— Ну же не молчи! Расскажи, что чувствует мать- убийца? Полегчало тебе? Отомстила мне?
— Не говори так, любимый, прошу тебя не говори так- зажимает свои уши.
— Ты хотела развод? Я тебе его дам, с убийцей моего ребенка я жить не буду.
Нужно уходить, сейчас я не в том состоянии, чтобы оставаться с ней наедине. Меня одновременно душат ее слезы и ненависть к ней. Отпускаю ее и иду к выходу. В дверях оборачиваюсь на нее, сидит, всхлипывает и шепчет:
— Я хотела его, я очень хотела и любила его.
24
— Слушаю- прижимаю телефон к уху
— Мамуль, ну все, документы подала, теперь только обновлять госуслуги- в трубке слышу веселый голос дочери.