Звучит действительно, как в бредовом телесериале, когда сценарист не знает уже, какие глупости выдумать, чтобы затянуть сюжет ещё на один сезон.
- Почему ты так решил? Откуда знаешь? – спрашиваю не слишком заинтересованно.
- То видео недавно всплыло странным образом. И человек, который его увидел, рассказал и даже показал мне.
Инстинктивно зажимаю рот рукой. Когда я впервые посмотрела этот ролик, сразу подумала, каким ударом может оказаться его обнародование для семейства Розовских и самого Влада.
- Мои безопасники взломали этот гадюшник, нашли и видео, и детали задач, которые ставила тогда перед собой Ирина. Эти уроды не уничтожали улики после окончания тотализатора, а как будто намеренно хранили их, чтобы использовать в будущем! У них – огромная база, доступ к которой теоретически засекречен, но по факту его может получить чуть ли не каждый встречный при наличии определённых знакомств или хакерских навыков. Моим сотрудникам ничего не стоило скачать тонны информации с их сервера. Не удивлюсь, если у меня теперь оказался в руках компромат на некоторых важных птиц, – усмехается, но очень невесело.
Внутри что-то сжимается и болезненно тянет. Поднимаю глаза и пристально смотрю на Влада. Для человека, который всю жизнь отчаянно заботится о репутации и трясется над имиджем, такое – удар ниже пояса.
Розовский тоже смотрит на меня. И выглядит при этом странно. Так, будто он не просто зол или расстроен открывшимися обстоятельствами, а ему очень больно.
Я не знаю, как реагировать на новость. Возможно, стоило бы позлорадствовать. Ведь это не что иное, как бумеранг, который рано или поздно настигает того, кто совершает подлые поступки. Но не получается. Вместо радости я чувствую болезненное огорчение. Несмотря на прошлые обиды, я не желаю Владу зла.
- Я не изменял тебе с ней. Вернее, не так. У нас был секс, видео настоящее. Но я подозреваю, что она мне что-то подсыпала в тот вечер. Видимо, я себя плохо контролировал и не совсем адекватно воспринимал реальность.
- Какое это имеет теперь значение? – спрашиваю шёпотом.
Обманываю. Для меня имеет. Потому что столько времени прошло с тех пор, а у меня до сих пор саднит незаживающая рана… Измена любимого мужа разрушила мой мир.
- Мила, я не снимаю с себя ответственности, что поддался и оказался с ней в постели. Я просто хочу, чтобы ты знала, что у меня не было цели тебе изменить или развлечься с посторонней женщиной. Я очень любил тебя. И, наверное, только какой-то дрянью меня можно было заставить лечь в постель с кем-то другим.
Пожимаю плечами. Ёжусь будто от холода. Что бы он сейчас ни сказал, придётся принять на веру. Вряд ли он предоставит доказательства, да и невозможно спустя столько времени установить мотивацию. Даже если он был под каким-то препаратом, даже если видел в той женщине меня или его реальность была искажена как-то иначе, то как это может повлиять на настоящее? Время не отмотать назад. Переиграть ничего нельзя. Такова жизнь. Именно те письма запустили маховик нашего развода. Ведь если бы не они, я, возможно, не пошла бы на злополучную встречу выпускников...
- Это ещё не всё… – Влад продолжает. – Она наняла твоего одноклассника Дмитрия Майорова. Все ваши встречи и та сцена в гостинице были неслучайны. Это спланированные ходы в игре с целью добиться нашего развода.
- Наняла Диму? Он в этом участвовал?
Поверить невозможно! Дима был с ней заодно? И я, дура, повелась… Не искала в его действиях скрытого подтекста, хотя они и показались мне немного странными. Не знала ведь, чем это закончится для меня, для нас с Владом. Но почему? Зачем он так со мной? Какой кошмар…
- Ирина его шантажировала тюрьмой, крепко взяла за причинное место. Он вынужден был согласиться, другого выхода не было.
- Но зачем? – глупый вопрос непроизвольно срывается с губ.
- Всё просто – чтобы я тебя бросил. Мужчины не прощают измены. Я не повёлся на Иркин шантаж с беременностью, но на измене легко попался на её крючок.
- О боже… Но почему? Для чего ей это было надо? Неужели она так тебя любила, что пошла на столь отчаянные и бесчеловечные меры, чтобы разлучить нас?
- Не думаю, что ею двигала любовь. Деньги, азарт, повышение самооценки, пьянящее чувство управления чужой жизнью. Она на нашем разводе прилично заработала и замахнулась на новый уровень, но там у неё ничего не вышло.
- Она пыталась тебя на себе женить? – спрашиваю, криво усмехаясь.
Мне вовсе не смешно. Мне очень больно. За меня, за Влада, за нашу разрушенную семью, за нашего малыша.
- Похоже на то… Прости меня. Я виноват во всём, что с нами произошло. Ведь я, сам того не ведая, оказался у неё под прицелом и навлёк беду на нашу семью… Как дурак попался во все расставленные ловушки.
Зависает молчаливая пауза. Не знаю, о чём думает Влад, а я будто заново проживаю те письма, встречи с Димой, которые так удачно попали в моё настроение, и кошмарное утро в гостиничном номере, разрушившее мою жизнь.
- Самое страшное – не то, что она с нами это провернула, – говорю не своим голосом. – А то, что ты сам отказался от своего сына и послал меня на аборт. Ты провернул аферу с датой развода. Ты лишил меня и своего ребёнка помощи, которая полагалась ему по закону… Ирина тут ни при чём… – выношу свой вердикт.
Я больше не смотрю на него. Зачем? Я знаю, что он раскаивается, что ему больно. Он страдает из-за того, что натворил с собственным сыном. Знаю, что теперь он хотел бы всё исправить. И, наверное, я должна справиться со своей обидой и дать ему шанс. По крайней мере, ради Жорика.
А может быть, и не только…
Влад прав: даже преступники, отсидев срок и искупив вину, имеют право на прощение. Но как же это непросто…
- И с этим нам как-то придётся научиться жить.