Тридцать пять лет. Я не испытывал такого безумия. Я не помнил, чтобы женщина так отчаянно брыкалась, поливала меня грязью…ПЛЕВАЛА мне в лицо. А я и рад. Безумец.
Я ненавижу Деймона, еще больше за то, что он сделал с ней. Еще больше ненавижу за то, что я не буду первым. Но все мысли я остановил на потом, когда впился в непокорную взглядом.
Кошачьи глаза слегка с прищуренными веками добавляли ее злости очарования. Она была кошкой. Моей кошкой, которую я собирался схватить за загривок и наказать.
Ее губы разпухли от моих поцелуев, кровь стекала струйками по острому подбородку, по нежной шее с моими засосами. К ее восхитительным упругим сиськам с розовыми и твердыми сосками.
Едва переселив желание прильнуть к ним и обласкать их, я шлепнул Леа, не жалея силы, упиваясь ее сладким стоном.
— Тебе же, блядь, нравится это. Нравится.
— Мразь.
— Нравится, котенок. О, да, — захватил ее тело рукой, пристроившись сзади. Мой член был зажат меж ее ягодицами и стоял до пупа. Секс у меня был вчера, но от всей этой встряски яйца просто изнывали, испытывая жажду опустошения.
В жизни не испытывал такого напряжения.
Снять, снять его, на хер, как можно скорее…вбиваться до смерти в это юное тело. Запах ее кожи обволакивал меня. Я чувствовал аромат ее тела, аромат ее возбуждения.
Я смотрел на ее дрожащие коленки и упивался ее страхом. Я испытывал злость. СИЛЬНУЮ злость. Лишь бы удержаться. Лишь бы остаться здесь с ней. Испробовать на вкус ее киску. Но воронка разума начала затягиваться.
Веревки на кресле Деймона распускались…
УХОДИ, БЛЯДЬ. ОНА МОЯ! Это моя зверушка, мой эксперимент, моя девочка. Я буду ее трахать. Я! А не ты.
«Как скажешь. Трахай ее, после меня.» — я слышу в своей голове отдаленный смех. ПРОЧЬ ИЗ МОЕЙ ГОЛОВЫ.
— Киса, ты мне нужна, сейчас. Здесь. Твою мать, чувствуешь, как я хочу тебя? — моя головка заскользила меж ее ягодиц, по ее маленьким дырочкам. Блядство. Я хочу, чтобы она сказала. Сказала мне, что хочет этого! Она должна сама захотеть! Это важно. Важно для всего, что будет дальше.
Мну ее сиськи, почти вымаливая из нее какие-то слова, но она только стонет так сладко и всхлипывает.
— Ты мразь, поехавшая мразь! – рычит она, и я резко зажимаю ее соски. Они нежные, словно шелк меж моих пальцев.
— Леа, не упрямься, — я упираюсь членом в ее горячую влагу. Одной рукой тискаю за грудь, другой нахожу ее девочку и ласкаю мягкие и гладкие губы.
Я готов умереть ради того, чтобы сейчас трахнуть ее и снять с себя это разрушительное напряжение. До боли в яйцах.
— Скажи, детка, давай, — словно в бреду шепчу, ища ее мочку уха. Судорожно ласкаю ее шею губами и зубами, пока не зажимаю руку на ее сонной артерии, встряхивая.
— ГОВОРИ! — шлепаю по ягодицам, от чего она прогнулась еще сильнее, опираясь на стену.
Плевать. Пусть молчит.
— ЛУЧШЕ ОТРЕЖЬ МНЕ ЯЗЫК, КАК И ОБЕЩАЛ! Я НИКОГДА ЭТОГО НЕ СКАЖУ! Я не хочу…тебя, — неважно было то, что она сказала. Важно было то, КАК Леа это произнесла. Она хотела этого.
Все отошло на второй план. Моя месть, все что я хотел сделать. Что-то надломилось, треснуло, пошло по другому сценарию, которого я не ожидал.
— Я заберу твою боль, малыш. На время. Чтобы вернуть ее снова… — я нагнул ее над тумбочкой, с которой полетели книги. Девушка прогнулась. Связанная, с изогнутой, словно волна, спинкой.
Я рассматривал ее спину, жадно изучая каждый сантиметр оливковой слегка смуглой кожи. Изящная спина, хрупкие лопатки, тонкая талия, плавно переходящая в упругие и округлые ягодицы.
Словно голодный зверь, я наклоняюсь к ее дырочкам и вылизываю их, пробуя на вкус. Ее сладость на моем языке, и когда я быстро двигаю в ней пальцами, она начинает всхлипывать и стонать…это больше похоже на тонкий и томный визг.
Такое даже симулировать невозможно. Мы оба в полнейшем бреду. Катимся в пропасть из похоти и разврата. Нет запретов. У меня их нет. У нее их тоже не будет…С этими мыслями ласкаю ее одновременно в двух интимных местах, пощупывая ягодицы второй рукой.
— ПРЕРКАТИ! – умоляет Леа, но я шлепаю ее по заднице, оставляя на загорелой коже след от своей руки. И еще. И еще раз…я не могу остановиться.
Не могу иначе.