В остальном же я чувствовала себя японской гейшей — я продаю свою женственность, а не тело. Я вдохновляю своим присутствием и не позволяю ему лишнего. Я просто жду. Выжидаю того момента, когда смогу попросить его о свободе и знаю, что рано или поздно он не сможет мне отказать. В то же время я боюсь того, что Алмас так зациклится на мне, что никогда не отпустит.
Как бы там ни было, без него я, возможно, и вовсе сейчас не дышала бы. Также, как и моя семья. И все из-за моей скандальности, привычки копаться «в грязном белье» и выливать это на бумагу.
— Я хочу, чтобы ты приняла это, — он указал рукой на мою кровать, на которой я увидела блеск шелковой ткани. И блеск бриллиантов. Еще один костюм для восточного танца — Ясин любил, когда я танцевала для него. Шлюхи — для секса, жены — для общества, такие, как я — для танцев и массажа и развлечения.
Этот мужчина собрал бы себе в коллекцию всех женщин, если бы мог, и каждой бы подарил «свое дело».
— Вы хотите, чтобы я станцевала для вас? Когда? — я улыбнулась и закружилась по комнате вместе с шелковым нарядом, радостно прижимая его к груди.
Конечно, я не испытывала и толики радости. Не было ничего унизительнее, чем танцевать приватный и сексуальный танец для своего хозяина. Но я засовывала унижение так глубоко в себя, понимая, что это мой единственны путь. Приходилось играть в блестящую дурочку. Лишь бы окончательно свести Ясина с ума. Лишь бы он был готов выполнить любое мое желание. Например, ОТПУСТИТЬ меня. Может быть сейчас…может уже пора?
К тому же, мы в Штатах. Так близко к дому я не была очень давно. Маленький огонек надежды расцвел в моей груди и тут же погас, словно его и не было.
И на что ты рассчитываешь? Забудь. Он никогда не отпустит тебя. Мужчина с Востока лучше удавится, чем выпустит венец, который украшает его гарем.
— Прекрасный наряд. Я благодарна, — с притворностью произнесла я, ощупывая мягкую ткань.
— Я прибыл в Америку для деловых переговоров. Они очень, очень важны для меня, Лейла. На кону стоят большие, ОГРОМНЫЕ деньги. Сделка всей моей жизни. Мне нужно расположить к себе друзей, партнеров. Ты и еще несколько рабынь будут танцевать для них в большом зале.
В первый раз за столько месяцев улыбка так быстро сползла с моего лица, что я даже не успела натянуть ее снова. Я была обескуражена.
Танцевать? Для толпы богатых ублюдков?! Ни за что.
Внезапно мне стало не по себе. Пару раз Ясин устраивал такие приемы, и рабыни нужны были ему для «развлечения» господ. Но то были восточные мужчины, которые в танце живота видели в первую очередь танец. Такое они видели каждый день, да и во дворце мне проще было отключиться и просто танцевать, потому что там…я была кем-то другим. Я была Лейлой.
Кто я сейчас? Здесь, в штатах, я как никогда чувствую забытое мной отчаянье. Прошлое дышит мне в спину, а я боюсь обернуться и воочию увидеть, что от прежней меня ничего не осталось.
— Что такое, свет мой? — в первый раз за два года я позволила маске сползти со своего лица. Мой растерянный вид не удалось скрыть от Ясина.
— Господин, я могу станцевать для вас в любое время. Но…мне бы не хотелось делать это здесь, — я сглотнула, боясь произнеси это последнее слово. «Дома.»
Алмас нахмурился, вглядываясь в мои дрожащие черты. Я снова нацепила на себя улыбку, молясь о том, что блеск моих глаз был достаточно ярким, чтобы затуманить его разум.
— Ты играешь с моими чувствами, Лейла. Но ты забываешь о том, что моя любовь к тебе так же сильна, как к моим женам. К моим рабыням. Я дал тебе многое и вижу, что ты ценишь это. Признаюсь, я и сам бы не хотел делить тебя с кем-либо из моих гостей. НО…сделка очень серьезна. Мне нужны мои самые лучшие девушки. А ты — лучшая из лучших, — спокойно отчеканил его, но в его голосе я услышала намек на угрозу, которой я не чувствовала с тех самых пор, как оказалась здесь. И смирилась со своей участью. — Ты ослушаешься меня? Или тебе напомнить, что ты здесь по своей воле? Я могу отпустить тебя в любой момент… — он прищурился, но я отрицательно покачала головой.
Он знает, что не может отпустить меня. Мне никогда не откупиться. Мне никогда не расплатиться за то, что он сделал для нашей семьи.
Я нервно закусила губу, покоряясь воле своего Шейха.
— Я буду танцевать, — только я подумала о том, что накрою свое лицо вуалью, как Алмас задумчиво потер пальцем подборок и дополнил.
— И никаких масок, Леа. И вуалей. Мне нужны твои прекрасные глазки, — он медленно провел пальцем по моей брови. Было в этом жесте что-то запредельно нежное, почти отцовское. Я и сама до конца не знала, какие Ясин испытывает ко мне чувства, и почему до сих пор не пытался взять меня силой, как проделывал это с другими девушками. Ходили слухи…что он был достаточно тверд в постели. И не только в физиологическом смысле…
Хотя кого я обманываю? Ясин наверняка догадывается обо мне. О моей бессердечности, а точнее…о том, что я почти не поддаюсь возбуждению. Возможно, я фригидна. Как еще объяснить то, что в своем возрасте и с такой внешностью, я ни разу не была с мужчиной? Я знала, из-за чего у меня стоит этот блок. Но Ясин об этом не догадывался. Это только мое воспоминание. Однако, даже от него не укрылась страшная правда: как бы он не старался, я едва ли заведусь в его присутствии. Никому не интересно трахать бесчувственное сухое бревно, которое только может притвориться и симулировать на радость хозяину. Однако тело все равно не обмануло Ясина. Однажды, он пробовал это проверить и больше ко мне не прикасался.
Я испытывала сексуальное желание только в своих снах, а когда просыпалась в холодном поту и с пульсацией между ног, старалась забыть эти кошмары. Мои тайные желание были слишком темными и порочными. Такое не приходит в голову при свете дня. Такое не обсуждают с подругами…
Наверное.
— Да, мой господин, — я прикрыла веки, борясь с закипающей злостью.
Нежная, уверенная, красивая.
Это все, что от меня требовалось. Когда-нибудь я выберусь отсюда и напишу чертовски разоблачающую статью об этом мужчине. Или даже книгу.
Но я не напишу. Это тоже самое, что подписать себе приговор.
— Что вам еще угодно?