Я думала, что меня не сломить. Но этот человек не ведал морали, не ведал принципов.
Человек? Нет, передо мной стоял не человек. Демон из наивысшей касты.
Я заставила себя действовать, прекрасно зная, что сопротивление сделает насильника еще более агрессивным и жестоким.
Пока он наслаждался последними секундами моей невинности, я бросилась на него выпустив когти. Но это было ошибкой.
Царапнув Демона по щеке, я пригласила его к обеду. Это только облегчило его дальнейшие действия: Стоунэм рванул мои запястья и в два счета скрутил их за спиной.
— Сейчас я трахну твою маленькую, тугую попку. И только попробуй вякнуть, — его слова прозвучали эхом в моих висках, и я чуть не потеряла сознание, осознавая весь масштаб бедствия, что на меня обрушится. Холодный метал сковал мои запястья, резанул по венам, и теперь я была почти обездвижена.
— ОТПУС…, — Кай заткнул мой рот галстуком, не обращая внимания на то, что его жертва может задохнуться. Плотно завязал на затылке. Теперь мой предел — мычание и всхлипы. Я плевалась в этот проклятый кляп, но невозможность говорить была сейчас меньшей из моих бед…
Я ненавидела его. Я не хотела его. Но моя плоть была влажной для него, потому что ОН установил свою программу в моем теле. Он сотворил из невинной девушки суку, которая будет истекать желанием каждый раз, когда ест клубнику.
Глупо? Невозможно? Отвратительно? Да. Но Кай Стоунэм был королем в искусстве управления людьми.
Я хотела сказать «не надо, пожалуйста! Пожалуйста…», но из груди вырвалось лишь утробное мычание. Беспомощное, жалкое. Мышка поймана.
Осталось снять шкурку и сожрать не разделывая.
Я отчаянно верила, что что-то остановит насильника и ЭТО не случится. Наивная.
Он жестко придавил меня к полу, совершенно не жалея своей мужской силы. Я ударилась виском о мягкий ковер, а шею скрутило так, что мне приходилось бороться за каждый вдох. За каждый выдох. Связанные руки подонок положил мне на ягодицы, задранные к верху.
Насильник поставил меня в самую рабскую, самую постыдную и отвратную позу.
Ничего более ужасного и унизительного в моей жизни еще не было. Стоунэм содрал с меня одежду, как зверь — церемониться маньяк не собирался, и теперь он видел ВСЕ, что принадлежало только мне.
— Вот так. ПРОГНИСЬ сильно! — рявкнул безумец. Я почувствовала костяшки его пальцев на лопатке, Кай заставил меня провиснуть под ним. Давил на меня так, будто желает пробить моей головой чертов пол. – Не стесняйся и не горбься. Покажи мне свою киску, — маниакальное желание и одержимость свистели в его выдохе. — И смотри в зеркало, шлюха.
Я ослушалась приказа. Я не собиралась смотреть, как он насилует меня. Это выше моих сил…
— Смотри, я сказал! Не строй из себя невинность. Ты дешевая рабыня! Знай свое гребанное место. Я дал тебе все. Это твоя благодарность? А знаешь…мне плевать. Я хочу видеть твою кровь. И ее будет много, потаскуха.
Сумасшедший. Тряпки он называет ВСЕМ?! Его слова били меня по телу, сжирали мою гордость, как оголодавшая саранча. Перед глазами плыло все, даже собственное отражение. Я начала биться головой о пол, чтобы отключиться. Отчаянно щурилась, пытаясь не видеть того, что вижу в отражении…
Слезы стали кислотой, царапающей кожу лица, но Стоунэм только и добивался моих рыданий.
Лишь бы ничего не чувствовать.
— НУ-КА! Не смей! Не видать тебе анестезии. Ты все прочувствуешь, ВСЕ, сука. И только попробуй отвести глаза от зеркала, — с угрозой прошептал он, когда я почувствовала, как его горячая плоть скользит меж моих ягодиц. Я заверещала в галстук, а из глаз брызнул новый поток обжигающих слез. Рыданий полных мольбы и безысходности.
— Тише, грязная сука. Будет больно. Так и надо, — я не успела набрать в легкие воздуха прежде, чем он вторгся в меня. Боль и мощный удар по ягодицам превратили мое тело в живую кровоточащую рану. — Твое счастье, что я куда больше хочу твою девственную девочку.
Не растягивая, не подготовив к разрыву. Вот так за одну секунду двадцать пять лет моей невинности и целомудрия разлетелись по швам. Он только плюнул на свою ладонь и сделал меня еще более влажной.
Наверное, кто-то скажет, что это не изнасилование. Ведь мое ТЕЛО, судя по всему, хотело этого.
Но не я.
Не так.
Твердый, как кол член без труда разорвал меня на части. Я закричала от боли, пронзившей все мое тело до последней клеточки. До последней косточки.
У меня было такое чувство, что меня вспороли наживую. Вторглись. Проникли внутрь и установили в МОЕМ теле свои правила.
Он врезался в меня яростно, с силой, совершенно не заботясь о моих чувствах, о моих ощущениях. Зачем? Демон мог только забирать. Поглощать.