— Стас, я заснула, — медленно произносит она.
— Да, малыш. Я заметил.
— Прости.
— Это я должен просить прощения, — моя рука скользит к её шее, я нащупываю учащённый пульс, словно она боится повторения нашего секса.
Да блядь, она боится этого, потому что я трахал её, как невменяемый. Трахал, не останавливаясь, заливая и заливая её своей спермой, и потом всё начиная по-новому. И когда я кончал в неё последний раз, что-то во мне сломалось.
Я понял одну вещь.
Дело не в том, сколько у меня не было секса. Дело в Полине, именно в ней, в том, как я хочу её, как я зависим от неё, как одержим.
Полночи я терзал её — и мне было мало.
Нет, не так.
Это было ничем. Ничем, по сравнению с моим желанием продолжать. И продолжать. И продолжать. До самого утра. А потом и до вечера.
— За что ты должен просить прощения? — её глаза излучают вопрос и недоумение.
— За то, что вытворял с тобой.
И за то, что я повторил бы каждое движение снова и снова.
— Стас, всё нормально. Я сама хотела этого.
— Ты хотела удовлетворить мои потребности, принцесса. А не того, чтобы я насиловал тебя полночи.
— Ты не насиловал меня, — мягко отвечает Полина.
Я не насиловал. Я делал ещё хуже. Часами подряд разрывал её и мучил, с жадностью и животным голодом вдалбливая всё её тело в матрас.
Она пытается сомкнуть ноги, чтобы не быть сейчас «красной тряпкой для быка», но я беру её маленькое тело на руки и несу в ванную. Теперь уже яркий свет позволяет мне в полной мере увидеть, во что я превратил её тело. Утро ещё не наступили, а её руки, плечи, шея, бёдра — всё в сине-фиолетовых, тёмно-розовых отметинах. И это не просто засосы, это синяки. Их так много, особенно на бёдрах.
Ставя её на ноги в ванную, вижу, как с огромным трудом она пытается удержаться на них. В итоге, всё равно не выходит, они подкашиваются, и я ловлю её, обхватывая за грудь.
Не могу поверить, что затрахал её до такого состояния, что она не может устоять на ногах.
— Свою жену ты тоже доводил до такого состояния? Или любовниц? — мои брови летят вверх, когда я слышу её вопрос, пока опускаю её в воду.
— Ты продолжаешь ревновать меня, принцесса? Даже после того, что я с тобой сделал? Ты, наверное, всё ещё не понимаешь, что значишь для меня.
Сев на край джакузи, я размещаю её таким образом, чтобы она сидела между моих широко развинутых ног. Мои пальцы, с неприсущей им сдержанностью, ласкают нежную шею. Её ватная голова болтается — если бы не мои руки, ощущение, что она упала бы в воду.
— Поверь мне, моя девочка. Ни с одной женщиной я не был так возбуждён, как с тобой. Ни одна женщина не превращала меня в дикое, необузданное животное. Ты не представляешь, сколько я готов отдать один только день, в котором не будет ничего, кроме моего члена, наполняющего тебя.
Она издаёт беззвучный вздох, когда её спина задевает и упирается в мой набухший член через ткань боксёров.
— Тебе недостаточно того, что было? — смущённо спрашивает она, запрокидывая голову и встречаясь со мной несмелым взглядом. Будто боится, что я наброшусь на неё снова, потому что и так видит.
— Посмотри, Полина.
Взглядом указываю ей на свой стояк.
— Это ты со мной делаешь.
— Мне кажется, я не смогу так быстро снова.