Замечаю на краю стола старенький телефон с множеством трещин на экране.
— Ты видела, что я тебе оставил?
— Видела.
— И что, уже открыла подарок?
— Нет.
— Почему?
— Потому что я не могу это принять.
— Принцесса, я ведь не спрашивал — можешь или не можешь. Это мой подарок, поэтому я настаиваю, чтобы ты взяла его.
— Для меня это очень дорогой подарок.
Чёрт, я готов ей отдать свой дом, свою грёбанную фамилию, весь мир и самого себя, а она трепещет от телефона.
Каждый раз, когда она нервничает — она прячет взгляд. Задерживает его на любой вещице — только не на мне, таким образом пытаясь хоть как-тозащитить свои границы. Интересно, сколько раз она прятала взгляд послеунижений матери? Я миллиард разпереживал то, что могло быть с ней.
— Пожалуйста, не думай об этом. Я неприму твоего отказа.
Вдруг она решает, что мой подарок — это повод для внезапной истерики. Прерывистое дыхание. Всхлипы, которые Полина пытается сдержать. Явстаю из-за стола — присаживаюсь накорточки рядом с ней и кладу руки ей на колени.
Русые пряди растрёпанных волослипнут на влажные щёки. Обеимиладонями Полина закрывает лицо — снова пытается от меня спрятаться. Думает, что таким образом я ничего не увижу? За двадцать восемь лет жизни ничего хуже слёз этой светлой девочки я не видел. И никогда ещё мне не хотелось быть для кого-то настолько сильным — для того, кто сам непомерно по-детски слабый.
Я буквально изнываю от желанияукрыть Полину от всего мира своимтелом. Убить к чёрту всех, кто способен причинить ей боль. Украсть её, чтобы больше никто и нигде не знал о существовании этой прекрасной девочки. Я изнываю от желания запереть её под семью замками — и обязательно, чтобы она улыбался каждый раз при виде меня. Улыбалась и ждала меня с работы. Улыбалась и плакала от счастья, когда мы вместе. Улыбалась и наполняла мою некогда серую жизнь своим ярким присутствием.
Вряд ли я мог ожидать от себя такойнездоровой реакции на любую еёэмоцию.
Но от чувств не избавишься по щелчку пальцев — даже если будешь щёлкать беспрерывно и сотрёшь их в кровь.
— Почему плачешь?
— Просто мне никто никогда не дарил таких подарков, — отвечает Полина рывками, глотая воздух и больше не скрывая слёз. — Даже родители.
А родители ведь святое — даже когдаони в пьяном угаре генерируют идеитушить сигареты о своего ребёнка.
— Я же сказал, что сделаю тебя самойсчастливой. Ты достойна всего.
На душной кухне в очередной разрождаётся что-то неподвластное моему разуму. Большим пальцем дотрагиваюсь до влажной щеки, вытирая слёзы. Полностью я сражён и выжат. Высмеян собственными суждениями о том, люди не заслуживают чего-то хорошего.
Полина заслуживает, чтобы весь мирбыл положен к её ногам.
— Твой телефон заработал?
— Нет.
— Значит, ты так и не позвонила папе?
— Нет, очень боюсь, что он весь деньпереживал.
— Держи, — я отдаю ей свой мобильный. — Позвони пока с моего.
— Спасибо.
— Беги, поговори спокойно, а я покаприготовлю что-то поесть.