🕮 Читать книгу «Моя ревность тебя погубит» онлайн

Я не до конца понимала, кто же всё-таки мой муж. Ему плевать на людей вокруг, потому что они его боятся, они ему не перечут и они не смотрят на него, если он против воли, насильно ведёт кого-то в неизвестном направлении.

Сглотнув, я срываюсь с места и иду в том же направлении, куда пошёл и Стас. Наверное, мой охранник тоже встаёт и идёт за мной, но мне всё равно. Этот ад происходит только потому, что от своей боли я сделала эту глупость. Ведь я хотела опротиветь ему, сделать больно, заставить ревновать — всё вместе, хотя эти желания и противоречат друг другу. Какая же я глупая, обиженная глупая девочка, которая всё испортила и доломала.

Это конец. Конец всему.

Но я не могу позволить, чтобы по моей вине пострадал человек. Я пытаюсь пройти сквозь толпу и найти их прежде, чем я задохнусь от боли, стыда, алкоголя в крови и нежелания жить.

38. Невозможная борьба

Сука.

Мои ноздри раздуваются.

Мои пальцы сжимают горло этой мелкой падали, пока его ноги поспешно идут за мной. Если он перестанет идти, я потащу его с маленькой надеждой, что он не задохнётся.

Нет, он, блядь, не должен сдохнуть раньше, чем я сдеру с него шкуру.

Он решил, что может дотрагиваться до моей жены. Решил, что может притащить её в этот притон для недоразвитых малолеток, в котором даже охрана не способна чихнуть в мою сторону. Решил, что ему сойдёт с рук то, что он позволил себе думать о ней в подобном ключе.

Он кряхтит как свинья на убое под шум музыки, пока я веду его по тёмному коридору, игнорируя других встречающихся здесь мелких шавок.

Сдерживая тик челюсти, я проверяю каждую дверь, пока не натыкаюсь на открытую и не завожу его внутрь. Со всей дури я кидаю его в стоящий у стены деревянный стеллаж, полки которого резко грохаются вниз из-за его падения на них. Еле живой он лежит под завалами мебели, откашлиявась и стараясь отдышаться.

Ох, я дам тебе отдышаться.

Снимая с себя пиджак и бросая его на спинку старого стула, я подхожу к нему и беру за грудки. Он поднимается в воздухе, когда я впечатывают его в стену и снова отпускаю. С трудом у него получается удержаться на ногах.

Я, чёрт возьми, возьми, что один мой ёбанный удар — и я раскрою ему череп о бетонную стену.

Хрустнув шеей, я обращаюсь к нему.

— Ты сделал очень неправильный выбор, когда решил, что можешь даже подумать в сторону моей жены, — выдыхаю я, когда он поддаётся вперёд, пытаясь сдвинуть меня с места и сбежать.

Он снова прижат к стене моей рукой.

— Ты знаешь, что я делаю с теми, кто трогает мою девочку? — спрашиваю я, надавливая большим и указательным пальцами на мышцы его шеи. — Отвечай мне, пока я не задушил тебя, сопляк. Ты. Знаешь? — повторяю я свой вопрос, воспроизводя в памяти картину, где он смеет притронуться к ней. Привести её в место, где толпится сброд, где каждый бухой уёбок может её облапать и напугать.

— Нет, — еле произносит он.

— Я тебе покажу.

И отпустив его в очередной раз, я беру кисть его руки в районе сгиба — и одним движением ломаю её. Мне стоит сломать ему руки, которыми он притрагивался к ней. Затем вырвать его язык, которым он убеждал её поехать с ним. А потом забить его до смерти.

Его жалостливый, подходящий на писк щенка крик заполняет пространства вокруг. У меня продолжает дёргаться челюсть от злости, потому я бью локтем его по лицу, делая доброе дело и позволяя боли из его сломанной кисти перейти к его сломанному носу.

Он падает на колени, тяжело дыша, но всё ещё не плача. Я поднимаю его с колен, чтобы его взгляд был прикован ко мне, когда я буду говорить.

— Теперь, маленький сукин сын, мы проведём с тобой дисциплинарную беседу. Смотри на меня и повторяй за мной. Я к ней больше не подойду.

— Я к ней больше не подойду.

— Я сдохну самой мучительной смертью, если когда-то посмотрю в её сторону, — произношу я, борясь внутри себя с желанием, диким желанием вырвать из груди его сердце и скормить ему же. — Повторяй.

— Я… — неуверенно начинает он. — Я не заставлял её, чёрт возьми!.. — в агонии кричит он, но сразу же отводит взгляд. Видно, щенок понимает, какую грёбанную глупость он сказал. И эта грёбанная глупость срывает мою крышу окончательно и бесповоротно, отключает мой мозг.

Он смеет думать, что Полина могла захотеть быть с ним. Смеет оправдывать себя.

Я его, нахуй, убью.