— Почти, просто я выхожу замуж за этого ревнивца, от которого должна сбежать.
На самом деле, я выхожу замуж не на этих выходных, хотя будь воля Стаса — мы бы уже поженились. И если я скажу ему, что не хочу никаких излишеств и кучи незнакомых мне гостей, то это случится на следующий же день.
Обходя его стороной, я делаю несколько шагов вниз.
— Пока, — прощаюсь я.
— Я могу тебя отбить у твоего супер-ревнивого-парня.
— Не нужно.
— Теперь я ещё больше хочу это сделать, — я улыбаюсь про себя, не останавливаясь. — Запретный плод сладок.
— Лучше не подходи к запретному плоду, — в шутку прошу я, но при этом звучит почему-то твёрдо. Говорю я это точно не для удовлетворения моего внутреннего эго, а потому что у меня нет желания проверять, что будет.
Что будет, если этот магистр захочет отбить меня у Стаса? И будет ли существовать этот магистр потом? Даже думать об этом не хочу, вспоминания, что мой преподаватель уволился лишь из-за того, что мой мужчина увидел, как он поправляет мне шарф.
Возможно, это было непрофессионально с его стороны. Возможно, я не знала его намерений, но это ведь ненормально и глупо оправдывать Стаса в его безумии.
Да, я принимаю его безумие, но не оправдываю, это разные вещи.
Он может убить.
Боже, я уверена, что он может убить и сделать так, что никто никогда и ничего не узнает. И осознание того, что я принимаю это и пытаются с этим бороться и как-то извлечить, пугает.
— Говоря не подходить к запретному плоду, ты ещё больше разжигаешь интерес, — кричит он, но я продолжаю спускаться ниже, пока полностью не пропаду из его виду.
У меня нет никакого интереса.
Следующие полчаса мой водитель везёт меня к моему настоящему интересу, в его здание, в его офис, в который я поднимаюсь на лифте. Звонкий стук моих каблуков заглушает множество звуков. Оддёргивая юбку, я подхожу к секретарше, повёрнутой ко мне вполоборота. Хочу спросить, нет ли у Стаса кого-то в кабинете, прежде чем зайти. Но она не замечает меня и продолжает говорить по телефону.
Прислушавшись, я понимаю, что очень вовремя подошла — потому что являюсь предметом её разговора.
— Охренеть просто. Мне кажется, если я вывалю сиськи ему на стол, он проигнорирует это. Я и так уже хожу по этому офису чуть ли не голая.
Действительно, одежды на ней слишком мало.
За всю свою жизнь в роли оборванки, девочки из неблагополучной семьи, дочери алкоголички я не получала столько внимания, сколько получаю сейчас.
— Своей первой жене он изменял налево и направо, а с этой будто и других не видит. Не знаю, к какой бабке она сходила, чтобы приворожить его. Вообще не понимаю, что как он мог обратить на неё внимания и что вообще в ней находит. Наш курьер вообще считает её очень красивой.
Мне больше не хочется слушать грязные подробности его личной жизни с бывшей женой.
— Я могу дать тебе контакты, — встреваю в разговор, наблюдая, как она поворачивается ко мне и что-то неразборчиво бубнит в телефон о том, что она занята и перезвонит позже.
— Что?
— Я могу дать тебе контакты для хорошего приворота, — повторяю я.
— Спасибо, я обойдусь.
Она выше меня где-то на голову. Роскошный густые волосы собраны в хвост, позваляя глубокому вырезу декольте на её блузке бросаться в глаза. Каждый раз, когда я появляюсь здесь, у неё такое лицо, будто она хочет меня убить.
И сейчас мне тоже хочется её убить — таким способом, чтобы её сексуальное тело не нашли, даже когда оно будет безжизненно-синим.
— Станислав Юрьевич у себя? — спрашиваю я, стараясь не выдавать тоном, как сильно её сейчас ненавижу.
— Нет, он уехал.