И это пугает меня, — хочу добавить я, но замолкаю.
Переступая через смущение, я дотрагиваюсь обеими руками чётких линий его скул. Обычно мне очень сложно проявлять инициативу самой. Или даже невозможно — потому что Стас всегда это делает. Он всегда и во всём главный. Он принимает решения, даже если делает вид, что у меня есть выбор. В каких-то незначительных вопросах он есть, но если это что-то глобальное, то он поступит так, как считает нужным. Я это понимаю и принимаю. По крайней мере, я не удивлюсь, если однажды он сделает по-своему.
Лёгкий тик его челюсти проходит.
— Может, ты не захочешь этого делать, если я просто скажу, что никогда не уйду от тебя?
— Я не дам тебе уйти, Полина.
— Никогда?
— Ни при каких обстоятельствах. Я не отпущу тебя. Даже сам Бог не сможет забрать тебя у меня.
— Я не думала, что ты верующий.
— Есть только одна вещь, в которую я верю и которую я знаю — то, что ты принадлежишь мне.
— Ладно, — шепчу я.
Эти слова для него уже что-то обыденное, вроде «доброе доброе». М сколько бы раз он ни произнёс эти слова, ему всегда нужно снова обозначить мою принадлежность ему.
Я не уверена, что нормально, если мне нравится это. Нравится принадлежать ему. Нравится, что он доминирует надо мной. Я люблю это, даже если понимаю, что его навязчивые идеи касательно меня — мягко говоря, пугающие.
У него действительно нет никаких границ. И мне должно быть страшно, потому что он прямым текстом говорит, что никогда не даст мне право выбора.
Кому-то это покажется страшным, безумным. Кому-то даже романтичным в самой извращённом понятии, которое можно вложить.
А мне…
Я просто принимаю это. И всё.
Наверное, не важно, что я скажу — Стасу всё равно будет недостаточно для того, чтобы искоренить в себе эту безумную ревность. Возможно, когда-то он придёт к этому, но я не смогу сама убедить его в том, что это всё беспочвенно. Я Она принадлежит могу изменить взрослого, состоявшегося мужчину, он сам должен понять.
Он целует моё колено и поднимается на ноги, после чего куда-то уходит. Я продолжаю сидеть, облокотившись о спинку стула. Через несколько минут я слышу его шаги, почему-то мелкие волоски на моих руках становятся дыбом. Ощущение, что хищник подкрадывается к тебе.
Он ведь не хочет сейчас правда привязать меня?
Нервно вздохнув, я чувствую его присутствие ровно продажи меня — его мощные руки дотрагиваются до моей шеи, а потом до воротника рубашки, медленно стягивая её с меня.
Он снова делает меня полностью голой.
Лёгкое возбуждение пробегается по телу, но я снова хочу попросить Стаса ничего не делать. Только я собираюсь открыть рот, как кожа шеи соприкасается с чем-то холодным. Даже опустив голову, я плохо могу разглядеть, как выглядит украшение.
Пока Стас застёгивает его сзади, осторожно трогаю вещь несколькими пальцами и понимаю, что на нём много камней.
— С днём рождения, моя девочка.
— Стас, что это? — в восторге спрашиваю я. Он всегда дарил мне много всего, но каждый раз я удивляюсь этому, как в первый.
— Это бриллиантовое колье, — наклонившись, хрипит он мне на ухо, одновременно с этим вытягивая свою рубашку из-под моей попы. — Я хочу, чтобы сейчас на тебе не было ничего, кроме него.
Он целует мою моего уха, затем переходит к шее и поднимается наверх, целуя мои губы до изнеможения.
— Если ты обещаешь не трогать меня.
— Я постараюсь не трогать тебя.
Он в последний раз целует меня и отстраняется, когда я тихо шепчу ему: