— Я знаю! Знаю Тони! Хозяин не велел беспокоить! — голос девушки сорвался. Она никогда не позволяла себе кричать на прислугу, но самообладание покинуло ее. — Ни сестре не дозволено, ни невесте, ни жене, ни духам, ни бесам из преисподней! Никому нет хода! — Элинор застыла у закрытой двери, чуть не касаясь полотна носом, и обернулась к молоденькому камердинеру. — Тони, иди спать. На сегодня ты больше не нужен.
Было что то в ее голосе, что остановило парня от споров, и он тихо удалился, скрывшись в тени коридора для слуг.
Все нутро Элинор дрожало, когда она опустила латунную ручку и толкнула от себя тяжелую дверь, но она была тверда в своем намерении и давно онемевшие ноги понесли ее внутрь кабинета.
— Тони, раз ты еще здесь, принеси мне… ах черт подери! — Артура не было видно в тусклом свете свечей. Потом послышался грохот, со стола упала чашка кофе, и черными лапами расползлась по разложенным по полу большим, пожелтевшим картам и бумагам. — Черт! Черт!
Потирая ушибленную голову, Артур выбрался из под стола и, продолжая сыпать ругательствами, принялся вытирать пролитый кофе рукавом рубашки.
— Артур…
Мужчина замер на мгновение и повернулся. Его брови были сурово сведены на переносице, как в ту злополучную. Ночь, когда он запер Элин в экипаже и ушел.
Полные бесцветные губы сжались в полоску.
— Элли… нор! Мэйбл давно велено приготовить тебя ко сну. Иди спать.
Мужчина смотрел ей прямо в глаза, но будто не видел вовсе! Минутное замешательство, казалось бы, потушившее решимость Элинор, покинуло ее, и она снова вспыхнула праведным негодованием.
— Меня не нужно отправлять спать, как непутевое дитя! Сегодня, достопочтенный лорд Артур Джеймс Иден, ты выслушаешь меня! Все, от первого и до последнего слова! И не сможешь выгнать меня, или сослаться на занятость или дела! — девушка метнулась вперед и с силой бросила драгоценные индийские браслеты, и запутавшееся в бусинах обручальное кольцо в грудь неподвижному истукану.
Рефлекторно Артур вскинул руки, хватая украшения, и лицо его приняло еще более устрашающий вид.
— Ты выслушаешь, как мне жаль! Как я корю себя за каждое сказанное Баррингтону слово, и каждую улыбку! Как я сожалею, что повела себя как ребенок, и сбежала от тебя, испугавшись новых для себя чувств, и даже не заметила, какое прекрасное кольцо ты надел мне на палец! — Элинор всхлипнула и слеза, которую она так старательно сдерживала, все-таки скатилась по ее щеке. — Мне так жаль Артур… И я не могу исправить тот вечер, и поступить иначе! Это не в моих силах! Ты вправе наказывать меня. Все эти долгие дни, я утешала себя мыслью, что ты имеешь на это полное право! Злиться на меня, хранить молчание, избегать! Но я больше не могу так! Мы не муж и жена, связанные навеки вечные нерушимыми клятвами. Если ты питаешься иллюзиями, что чем-то обязан мне, что не можешь забрать свое предложение обратно, это не так. Забирай его! Я могу собрать свои вещи сегодня же, и утром уже будет заложен экипаж! — у Элинор кружилась от недостатка кислорода голова, ноги, казалось, приросли к жесткому ковру, а руки онемели, и плетьми лежали на бедрах. Ей не хватало сил даже поднять их и стереть влагу с лица. — Ты поплатился, за то, что собрался брать в жены непутевое и залюбленное дитя Артур. Дай мне уехать домой… обратно в Элторп?
Артур внимательно слушал, не перебивая и не делая и шага в сторону своей, пока еще, невесты. Он перебирал длинными пальцами узорчатую паутинку из золотых цепочек и драгоценных камней, пытаясь освободить кольцо. Распутав браслеты, он положил их в карман брюк, а кольцо оставил в руках, прокручивая его вокруг своей оси.
В кабинете повисло гнетущее молчание. Молодой мужчина явно погрузился глубоко в свои мысли и не торопился отвечать на вопрос.
Элинор пробрала крупная дрожь. Ступни абсолютно заледенели, как и душа. Она дала ответа, и боялась услышать его. Замерзшая душа просто разлетится на части.
Артур подходил медленно, будто зверь, настигающий жертву.
В миллиметре от лица девушки, обжигая ее горячим дыханием, он заговорил, одновременно сжимая своими ладонями руки Элинор.
— А говорила, что тебя не нужно укладывать спать, — и тихо усмехнулся. По тонкому пальцу заскользил теплый металл, виска коснулись горячие губы. — Я не разрешаю тебе уезжать в Элторп, или куда-либо еще. Домой мы поедем вместе. После свадьбы. В наш дом…..и… если кольцо действительно прекрасно, не снимай его больше, хорошо?
Элинор так многое хотелось еще спросить, так о многом сказать! Избавиться от скопившейся за двадцать один день боли, но Артур, в тот самый момент, когда она разомкнула губы, чтобы заговорить, накрыл ее рот грубым и властным поцелуем. Он подхватил Элин под ягодицы, забираясь руками под ночную рубашку, заставляя девушку обхватить его ногами, и ступил в темноту холла.
— Я люблю тебя. — Процедил он сквозь поцелуй, и не давая возможности хоть что то ответить.
Глава 32
Артур
С самого дня маскарада Артур не мог спать. Стоило ему закрыть глаза, как сцена, которую он застал в зеленом лабиринте, вновь оживала, и терзала его.
Элинор сидела на земле, возле тела Баррингтона. Он не сообразил сразу, отчего тот лежит, и что тому предшествовало. Ноги понесли его вперед, а нутро было охвачено пламенем. Если только этот ублюдок посмел…!!!
Худые острые плечи его женщины были испачканы кровью, как и ее руки. Бледное лицо запрокинуто назад. Губы беззвучно шептали что-то, а глаза не видели ничего перед собой. Сердце Артура с грохотом упало вниз, пересчитав все его косточки. Он не мог вспомнить момента, когда бы был так сильно напуган прежде! Возможно, он и не был, до сей поры.
В его горле пересохло, вместо слов из него вырвалось гулкое сипение, даже отдаленно не похожее на человеческий язык.
Артур поднял Элли с земли, аккуратно ощупывая ее, будто фарфоровую вазу после падения. Подол ее платья был разорван сбоку, и пропитан кровью, но выше на юбках не было следов и это вселяло в мужчину надежду, что его любимая не пострадала.
Он прижался губами к ее обескровленному лбу и с силой сжал хрупкое тело, боясь снова потерять.
Артур пытался выяснить, нет ли на ее теле скрытых ран, но Элли, как заведенная, повторяла ненавистное имя Баррингтона, и норовила вырваться и вновь опуститься к окровавленному телу.