🕮 Читать книгу «Мой сводный чёрт» онлайн

— Мы всё по телефону выяснили, — мягко ответил мужчина.

— Всё же забралась к тебе в постель шалашовка, — она сказала это очень тихо. Настолько тихо, что, кажется, Олег Леонидович этого не услышал. Поскольку никак не отреагировал.

— Привет, ба, — Рома вышел из машины и подошёл к женщине, склоняясь почти в два раза и обнимая её.

— Внучек мой. Как вырос за месяц. Красавец мой. Девочки небось косами машут, внимание привлекают.

У меня после этих слов в груди всё больно сжалось. Машут. Ещё как.

— А это что за красавица у нас? — мудрые и чёрные, как у Ромы, глаза на меня скользнули. — Девушка твоя, Ромочка?

— Нет, мама. Моя дочь.

— Дочь твоя? — женщина каркающе рассмеялась. — Как тебя зовут, девочка?

Бабушка Ромы отодвинула внука и сына, ко мне подошла, сухими и потрескавшимися подушечками пальцев провела по моей щеке. Улыбнулась по-доброму.

— Полина.

— Девочка Солнца, — пальцы женщины волосы подцепили, провели по прядкам. — Красивая такая. И несчастная, — качнула головой. — В дом пойдём, молока налью. Совсем свежее.

Женщина даже не посмотрела в сторону моей матери. Будто её и не было. Мы с Ромой пошли в дом следом за бабушкой, а Олег Леонидович с мамой во дворе остались. Мама что-то возмущённо говорила, а мужчина её успокаивал.

Бабушка Ромы за крепкий дубовый стол нас рядом усадила, налила в стаканы молока и хлеба отрезала. Горячего, с хрустящей корочкой. Мне казалось, что я в жизни ничего вкуснее не ела. Я кусала хлеб, жмурилась и запивала тёплым молоком.

— Рома, Рома, — бабушка парня тихо рассмеялась, а я открыла глаза.

Поймала взгляд Ромы. Чёрный. Глубокий. Жадный. Слизнула крошку хлеба с губы и потупилась.

— Сейчас спать вам постелю. Озеро ещё тёплое, завтра скупаться сходите. А ты, Ромочка, Полине покажи пещеру свою.

— Хорошо, ба, — голос парня был осипшим, будто стал простуженным.

Женщина ушла стелить постель, а мы с Ромой в тишине допивали молоко. Я чувствовала его каждой клеточкой тела. Его тепло. Его запах. Его близкое присутствие. Повернула голову. Поймала тёмный взгляд. Руку от стакана оторвала, желая провести по гладкой щеке, но на кухню мать и Олег Леонидович зашли. Я тут же со стула встала, помыла стакан, поставила сушиться и ушла. Просто физически сложно было находиться в одной комнате с матерью.

— Я уже постелила, девочка моя, — оказалось, что я застыла у комнаты, в которой бабушка Ромы подушку взбивала. — Сорочку в ванной положила на полку.

— Спасибо, — снова смутилась под внимательным и мудрым взглядом.

— Светлая девочка. Чистая, — бабушка Ромы подошла ко мне, снова коснулась подушечками пальцев щеки, царапая кожу. — Будто солнцем напиталась и светишься. Любовью. Иди мыться, пока вода тёплая идёт.

Я послушно последовала в указанном направлении. Вымылась, надела ночнушку, которую она оставила. Белую, плотную, закрывающую тело до щиколоток. Когда вышла, Рома уже спал на соседней кровати. Выключила свет и забралась под одеяло. Заснула сразу, как только голова коснулась подушки. И сегодня ко мне не пришли кошмары. Мне снилось спокойное море, качающее меня на волнах. И чёрные любимые глаза, смотрящие с любовью.

Глава 23

Рома

Девчонка заснула, а я, словно вор, с кровати своей подорвался и медленно приблизился к ней, кривясь, когда половицы тихо заскрипели. Замер над ней. Из окна прямо на её кровать лунный свет падал. Малышка спала, приоткрыв пухлые губы во сне и тихонько посапывая. Чёрт. Сжала кулаки и надсадно задышал. Который раз за день наблюдаю за тем, как она спит. И получаю от этого удовольствие.

Сел на край её кровати, протянул руку, провёл по мягкой сливочной коже её щеки. Скользнул большим пальцем на губы. Сглотнул настолько громко, что не удивлюсь, что в соседней комнате слышно было. Снова возникло неконтролируемое желание поцеловать. С*ка. Сдохнуть готов, поскольку знаю вкус её губ. Поскольку осознаю, что желать её нельзя. Осознаю. Только осознаю. Но вопреки всеми хочу. Дико сильно хочу. Присвоить себе. Чтобы ни один урод больше взгляда не кинул. Что уж говорить о прикосновениях.

В жизни такого бешенства не испытывал, как в тот момент, когда увидел, как рука Антона оказалась на тонкой, кукольной талии Полины, а губы прижались к её. В глазах реально покраснело от ярости. Я готов был вытрясти из друга всю душу, губы его в кровь разбить, чтобы кровью смыть вкус губ девчонки.

Тормоза тогда сорвало основательно. Ко всем чертям. Целуя девушку во дворе, наплевал на всё. Она лишь имела значение. Её губы и тонкие пальчики, которыми она цеплялась за мои плечи. Всё во мне вопило о том, что она должна принадлежать мне. Сам не осознавал, что слова срывались с губ.

А потом начался мой личный ад. Слова, срывающиеся с губ малышки, спалили меня дотла. Выжгли душу. Превратили в пепел. Настолько оглушён, раздавлен был её словами, что даже не смог среагировать адекватно, когда у неё истерика случилась. Стоял столбом, сжимал и разжимал кулаки, пытаясь осознать, что слова не шутка. Что она через это прошла.

В больнице тоже молчал. Не знал, что говорить. В ступоре был. Когда малышка заснула, сжимая пальчиками мою руку, с дерущим чувством в груди смотрел в бледное лицо. Сдыхал от любви и желания защитить от всего мира. Склонялся раз за разом и пальцы её целовал.