- Точно.
- По рукам?
- По рукам.
* * *
* * *
- Именем его величества! Маркиза Женевьев дю Трамбле признана невиновной в смерти его королевского высочества Франциска Лимейского! И его величество Людовик в милости своей дарует маркизе дю Трамбле владение Тихая Гавань! И приказывает отбыть туда незамедлительно, завтра поутру!
Площадь шумела.
- Чего? Отравительнице владение?
- Да ты не понял ничего, чем только слушал, глухой, что ли! Ты знаешь, где эта Гавань? Я вот нет. Провинции такой нет, и про замок с таким названием я тоже не слыхал отродясь!
- Это далеко, очень далеко, где-то на краю света. При прежнем короле отыскали да гарнизон поставили, помните, так же кричали на площади?
- А, так это та дыра, куда ссылают неугодных?
- Молчи, дурак, никого никуда не ссылают! Отправляют на службу именем короля. Даже не на каторгу.
- И что, кто-то вернулся и рассказал, что за служба?
- Так вот нет.
- Лучше молчать о таких делах.
- Вот и молчи, если не хочешь, чтоб длинный язык укоротили. Лучше посмотри на бабу, что в ней такого? Дохлая и замученная!
- Ты бы просидел полгода в Бастионе, от тебя бы тоже кожа да кости остались! Там, чай, не райские кущи!
- А зыркает-то как!
- А что ей ещё осталось-то, завтра поутру посадят её в карету с решётками и повезут на корабль! Вот и всё. И поминай, как звали.
- Ладно, муж её помер давно, а сын что? Не попросил короля о милости к матери?
- Может и просил, кто ж о том знает! Только, кажется, не вышло ничего. Или наоборот, как раз и вышло – сечёшь, да?
- Ладно вам, могли казнить, а ведь не казнили! Сами знаете, обвинение состряпать не так сложно!
- Молчи, дурак, кто о таком посреди улицы говорит? И вообще, пошли отсюда.
- Пошли.
* * *
* * *
- Ты что тут прячешься? Иди наружу, смотри, как там здорово! – помянутый Женя тут как тут.
- Геннадий звонил, Красиков кинул с оконными блоками, опять все сроки сорвали, и никто не знает, что делать. Говорила я тебе – кому-то из нас нужно остаться.
- Справится, не первый день на свете живёт, - отмахивается Женя. – Пошли наверх.
- Ветер там.