Он падает замертво, но мне этого мало. Мои чувства, как и мои эмоции застилают разум, я не могу совладать с собой. Заряжаю револьвер еще раз, и уже в мертвое тело выпускаю всю обойму.
Крылышки ноздрей расширяются от гнева и учащённого дыхания, губы поджались, превращаясь в тонкую линию.
Адреналин стучит в висках, гнев потихоньку отступает, в теле начинает тряска. Ноги подкашиваются, я падаю на землю, и мой желудок извергает все содержимое.
Не много придя в себя, я сморю на Гарри. Его глаза закрыты, будто он спит.
Из зарослей выбегает Даниель, подхватывая с земли. Но я не могу стоять, ноги ватные, а в голове лишь одна фраза «Я убийца».
— Амелия! — зовет меня Даниель, слегка встряхивая за плечи.
— Они убили его, даже после того как он признался кто Леди Смерть, они все ровно убили его… Не пощадили… — я киваю в сторону мертвого паладина, — Мне пришлось… — потерянным голосом произношу я, Даниель притягивает меня к себе.
Прихожу я в себя, лишь, когда замечаю что на абсолютно одни, не одного провожатого солдата нет.
— Где остальные? Почему ты один? — озираясь по сторонам, говорю я. Я обращаю внимания, на то как Даниель странно стоит, прижимая ладонь к груди. Отшатнувшись, я вижу, что все пуговицы срезаны, вся сорочка пропитана кровью, — Господи, вы ранены!!!
— На нас напали, стоило вам только скрыться в зарослях, мои люди убиты, — Даниель сжимает зубы, опускаясь на одно колена, изо рта вырывается стон.
Если он сейчас потеряет сознание, мне не хватит сил дотащить его даже до берега Темзы.
— Давайте, нам нужно выбираться отсюда, пока вы не подхватили инфекцию, — Даниель с трудом опирается на мое плечо. Он тяжелый, но мне плевать, я должна, просто обязана спасти ему жизнь. Не смотрят на трудности и боль во всем теле.
— Только не смейте закрывать глаза, иначе мы оба покойники.
— Куда же делся вас оптимизм, и боевой дух Амелия?! Я дважды был на войне, и умереть сейчас, от какой- то царапины, просто позор. В такой смерти нет чести… — из его легких вырывается очередной стон. Благо мы приближаемся к Лондонскому мосту.
В свете масленых фонарей, я, наконец, могу осмотреть его рану. Она на много серьёзней, чем он говорит. Силы на исходе, я медленно опускаю его на мостовую. Его голова покоится на моей груди. Даниель тяжело дышит, глаза слегка приоткрыты.
На улице не души, и не удивительно в такое то время.
— Ты должна идти, — с кашлем говорит он, — они могут вернуться…
— Я не брошу тебя… — двумя пальцами я отодвигаю его дуплет, чтоб хорошенько разглядеть рану. Я сразу замечаю что она не совсем обычная, да она нанесена клинком, но судя по черным нитевидным ответвлением, клинок, скорее всего, был отравлен.
И снова ужас отпечатался на моем лице, я не успела спасти Гарри, но должна хоть как то спасти Даниеля.
Из леса выскакивают четверо всадников, облачённые во все красное. Словно всадники апокалипсиса, пришли на землю.
Даниель чертыхнулся в попытке подняться на ноги, но силы покинули его.
Тогда я принимаю решение биться до конца. Вынув его меч из ножен, я поднимаюсь на ноги. Меч слишком тяжелый, мне приходиться взять его двумя руками.
За спиной я слышу спасительные крики и громкий цокот копыт по мостовой. От радости и облегчения, мои пальцы разжимаются, роняя меч.
Конница во главе с моим братом и Кларенсом, несутся по мосту, обгоняя ветер. Заставляя старый мост завибрировать.
Тень улыбки падает на мое лицо, по щекам бегут слезы.
Четверо, заметив подмогу, разворачивают коней, возвращаясь в Хейгейтский лес. Туда где скорее всего они смогут укрыться в ночи.
Я падаю на колени рядом с Даниелем, его глаза закрыты.
— Нет, нет… Даниель, открой глаза… Ну, же посмотри на меня, помощь уже прибыла, — его ресницы дрогнули, глаза медленно открылись.
— Мне только в радость смотреть, настоль великолепную красоту, — тихо произносит он, затем вытаскивает из кармана мою сапфировую подвеску. Вкладывая в мою ладонь, — на случай если я…
— Ты не умрешь! — целуя его в губы, произношу я.