Это был эмоциональный разговор и очень непростой.
Казалось, что поверхностно ничего не изменилось. Маша была все такой же счастливой и ее мир не рухнул. Разве что мы узнали правду, которую она старалась скрыть, чтобы не подрывать репутацию будущей семьи.
Мы убедились, что подругу не водят за нос и что ее решение выйти замуж было принято на основании всех фактов. И Маша была счастлива, а это главное!
Но вряд ли в картину мира хоть одной из нас укладывалось произошедшее. Ни семейная Оля, ни скромная Ксюша, ни даже я с более лояльными и широкими взглядами не могли понять и принять ситуацию целиком.
Наверное, поэтому, выйдя из салона, мы не отправились вместе в какое-нибудь кафе, как это было обычно, не согласились на предложение Ксюши поехать на ее машине, а пошли каждая своей дорогой.
Нужно было время, чтобы мысли остыли.
Мы попрощались как ни в чем не бывало, чмокнули друг друга в щеки и разошлись в разные стороны.
Я шла пешком до станции метро. Идти было минут сорок, и этого времени хватило, чтобы убедить себя, что счастье подруги – главное сейчас.
Да, будь на ее месте кто-либо другой, или измени Сёма ей в отместку, мы с девчонками спустили бы всех собак и называли бы их самыми плохими словами. Но Маша была нашей подругой, и мы искали ей оправдания.
Чужие отношения всегда остаются загадкой, неизвестностью. Никто не знает, что происходит за закрытой дверью, а значит, и лезть в это не нужно.
Домой я возвращалась, неспешно прогуливаясь по тихим дворам от выхода из метро в направлении своего дома.
В этот час было особенно многолюдно. Все возвращались с работы, забирали детей из детских садов, спешили в магазины, чтобы закупиться продуктами.
А я никуда не спешила. Размеренно покачивала сумкой из стороны в сторону и вдыхала полной грудью запах осени.
Подходя к дому, я заметила, что в окнах квартиры Вани горит свет.
Странно, что в такой час он уже не на работе.
Но рассуждать о графике занятости моего соседа хотелось не слишком. Поднявшись на лифте на наш этаж, я стянула с шеи шелковый платок и постучала в коричневое полотно двери.
Несколько секунд не было слышно признаков жизни. Но потом откуда-то из дальней части квартиры начали раздаваться приближающиеся шаги.
– Кто там? – спросил Ваня, оказавшись уже, судя по всему, в коридоре.
– Это я, – ответила тихо.
Поворот ключа в замочной скважине, и мужчина открыл передо мной дверь, посмотрев с долей недопонимания.
Он был в домашнем. Серые спортивные шорты с символикой известного бренда и белая хлопковая футболка, которая свободно сидела на спортивной фигуре.
– Зайду? – спросила в духе вчерашнего вопроса самого мужчины.
– Ну заходи, – ответил он в той же манере, пропуская меня в квартиру.
Я протиснулась в дверной проем между косяком и Ваней и в небольшом коридорчике оставила одежду и обувь.
В этой квартире я была два года назад, когда приходила с печеньем знакомиться с соседями. Слабо помню обстановку внутри, но, кажется, с появлением Вани помещение заиграло новыми красками.
Мужчина освежил ремонт, сделал перестановку, поменял всю мебель. И из старенькой квартиры в брежневке, где обои видели еще самого Брежнева, трешка превратилась в уютную холостяцкую берлогу.
– У тебя мило, – дежурно бросила я, проходя на кухню.
– Спасибо. Будешь чай? Ужин предложу минут через десять. – Ваня встал у плиты, чтобы размеренно помешивать удон в сковородке с толстыми стенками.
– Нет, спасибо, я ненадолго. Возвращаюсь со встречи с девчонками. Мы все рассказали Маше.
– Как она?