Самой было тошно. От себя, от глупого стечения обстоятельств. Казалось, что тишина поможет стереть воспоминания об этом вечере, будто ничего и не было.
Мы добрались до дома, когда на город опустились плотные густые сумерки.
Выйдя из машины, я поежилась от холода и поспешила зайти в подъезд, куда Ваня уже придерживал дверь.
– Спасибо еще раз, – поблагодарила я мужчину на лестничной клетке, когда мы стояли каждый напротив своей квартиры. – Я правда не знаю, что со мной было бы, если б не ты…
– А ты не представляй, – хмыкнул сосед. – Не за что, я ничего такого не сделал.
– Деньги за бензин не предлагать? – Я неуверенно вытащила из кармана наличные купюры, которых мой несостоявшийся ухажер оставил достаточно.
– Оставь. Мороженку себе купишь.
– Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, – раздалось тихо в подъезде, прежде чем мы хлопнули дверьми.
Глава 11
Воскресный день выдался на удивление тихим и спокойным.
Суббота так вымотала меня, что я на эмоциях отменила второе свидание этого выходного дня и вместо этой неоднозначной затеи решила съездить к родителям, с которыми не виделась уже, наверное, месяц.
Мама с папой долгое время жили за городом, а пару лет назад перебрались сюда в просторную двухкомнатную квартиру.
Им хватало места, чтобы существовать, периодически жить в разных комнатах во время ссор и собирать посиделки с друзьями раз в неделю.
Несмотря на жизнь в одном городе, виделись мы не слишком часто. Во-первых, виной тому жизнь на разных концах ветки метро. А во-вторых, наши не слишком-то доверительные отношения.
Я любила родителей и очень уважала их, но что мама, что папа были людьми простыми, воспитанными Советским Союзом и стереотипами. Им были чужды понятия такта, личного пространства.
Меня они воспитывали так, как умели, и так, как в свое время воспитали их родители.
Зная особенности детской психологии и психологии отношения людей, я понимала, что часть моих проблем по жизни – заслуга детства и воспитания. Однако не винила в этом родителей, нет, никогда.
Они дали мне ровно столько любви, сколько могли дать. А сейчас… Мы в отличных отношениях. Если видимся не чаще раза в месяц.
– Мам, ну куда ты столько достаешь? – возмущалась я, когда на стол была выставлена третья банка варенья. – Я к вам поболтать приехала, а не сахарный диабет в экспресс-режиме заработать.
– Ешь давай! Вон какая худющая, – причитала мама. – Один фиг никто не жрет эти заготовки. Отец как уйдет в свой гараж… Ему только чекушку и булку хлеба!
– Ладно тебе, – буркнула я. – Лучше рассказывай, как у вас дела.
– Да что у нас? Дела лучше всех, но никто не завидует. Ты-то сама как? Все еще одна?
– Ну мама!
Как я и сказала, с родителями я состояла в хороших отношениях только при условии встреч раз в месяц не больше чем на пару часов.
По истечении этого времени мое терпение кончалось, я забирала заботливо приготовленные мамой контейнеры с домашней выпечкой, прощалась и уезжала в свою квартиру на другом конце города.
– И куда мне все это девать? – спросила я у самой себя, раскладывая по тарелкам пирожки с яйцом и луком, яблочные слойки, шарлотку и, конечно, фирменные творожные пончики из домашнего творога. – Позвать в гости кого-нибудь? Или к Елене Ивановне сходить?
Я бросила взгляд на электронные часы, которые показывали начало одиннадцатого. В это время в воскресенье вряд ли найдется кто-то, кто будет рад стряпне моей мамы.
Хотя Оля вроде бы всегда любила пончики и, готова поспорить, пришла бы ко мне на них даже под покровом ночи.
И когда я уже тоскливо накрыла крышку пластиковой крышкой, чтобы та не засохла за ночь, в дверь неожиданно постучали.