Это был нежный поцелуй с запахом кофе и ощущением тепла внутри.
Ваня обнимал меня за талию и осторожно притягивал к себе, как будто я была его главным сокровищем. А я забыла, как дышать, и просто подчинилась этому мужчине и своим желаниям.
– Устал сегодня просто ужас, – наконец сказал мужчина, отстраняясь и утыкаясь лбом в мое плечо. – За полчаса с тобой как будто перезагрузился.
– Это хорошо… Будем пить кофе? – спросила я, чтобы нарушить неловкую близость.
В глазах Вани мелькнул огонек разочарования, но он быстро согласился и вернулся к приготовлению кофе.
А я не могла понять, разочаровался он из-за отсутствия продолжения или из-за моей холодной реакции…
Кофе был вкусный, вид из окна – колоритный, а желание прижаться к Ване – непреодолимо сильное.
– Как к литературе относишься? – спросил Ваня, отставляя свою пустую чашку в сторону.
– Могу рассказать тебе о любом художественном произведении, предназначенном для детей младшего школьного возраста, – рассмеялась я. – В силу профессии я читаю либо детские рассказы, либо книги по психологии опять же для работы. Уже и не помню, когда в последний раз читала что-то для себя.
– Я тоже кроме технической литературы вряд ли что-то припомню… Было тут на днях, правда…
– Что читал? – интуитивно спросила я, в ту же секунду осознав, что этого вопроса Ваня и ждал.
– Есенина. Прочитать?
Губы сами собой растянулись в улыбке, а на щеках полыхнул румянец.
Я ощущала себя… как сопливая школьница, честное слово. Или как строгая учительница, которой старшеклассник признается в любви.
Неловкость в нашем положении, кажется, была вовсе не к месту, но мы оба смущались и едва сдерживали нервные смешки.
– Давай, я своим как раз на каникулы Есенина задала.
– Поцелуй названья не имеет, – начал Ваня, но я перебила его со всей серьезностью.
– Ну кто так начинает? Автор, название произведения…
– Ева! – Мужчина рассмеялся, но это, кажется, понизило градус напряжения на несколько пунктов. – Сергей Есенин, «Я спросил сегодня у менялы…». Стихотворение читает ученик четвертого «Б» класса Иван Рылеев.
Поцелуй названья не имеет.
Поцелуй не надпись на гробах.
Красной розой поцелуи веют,
Лепестками тая на губах.
От любви не требуют поруки,
С нею знают радость и беду.
«Ты моя»…
Ваня замолчал, и я подумала, что стоит мне продолжить…
– …Сказать лишь могут руки, что срывали черную чадру…
– Продолжения не требовалось, – едва слышно сказал мужчина перед тем, как коснуться моих губ невесомым поцелуем. – Я закончил там, где должен был.
Сердце на мгновение замерло, а щеки снова полыхнули румянцем.