Я пытался найти его самостоятельно, копаясь в её прошлом, как и с помощью расследования Виктором в организации Бельских.
На самом деле я сделал это после того, как она захотела поехать со мной в Нью-Йорк, но поскольку она использует фальшивую фамилию, все что я узнал связано только с её фальшивым прошлым, которому поверили в армии. Или, скорее, она дала взятку, чтобы попасть в это заведение, что неудивительно, учитывая её предыдущий статус богатой леди.
И это оставляет только один способ узнать имя её любовника. Через неё.
Это проблема, когда она полностью отказывается сотрудничать.
Я снимаю ремень с её запястий и массирую красные следы, оставленные кожей.
Тихий стон срывается с её губ, и мой член твердеет до болезненной степени. Блядь.
Я должен был трахнуть её до того, как придумал этот метод пыток.
Или ещё лучше, трахнуть её, пока я её пытал.
Я соблюдал целибат в течение нескольких месяцев, прежде чем появилась она. Поиск киски без драмы был хлопотным делом, в котором я не хотел участвовать без крайней необходимости.
Но соблюдать целибат после того, как побывал в киске Саши ровно двести двадцать семь раз, было чистой ёбаной пыткой.
Что? Я не хотел считать, но, возможно, я стал одержим этим и делал это неосознанно.
Мои пальцы задерживаются на красных порезах на её бледной коже. Будет ли это пиздец, потому что я хочу поставить на ней больше отметин, чтобы весь мир мог видеть, кому она, блядь, принадлежит? Скорее всего.
Однако это не значит, что мысль исчезает.
Её голова склоняется набок и падает мне на грудь. Грёбанный пиздец.
На секунду я забываю, что злюсь на эту женщину. Нет, злюсь, это ещё мягко сказано. Я в ярости и так близок к тому, чтобы сойти с ума, когда думаю, что у неё есть кто-то другой.
Эти мысли заставляют меня задуматься о том, чтобы поджечь всю Россию только для того, чтобы избавиться от него.
Такие безумные, совершенно невозможные мысли не оставляли меня в покое с тех пор, как я услышал, как она говорила ему по телефону, что любит его и что вернётся к нему.
Как будто я когда-нибудь позволю этому случиться.
Добавьте ощущение предательства и того, что меня подстрелили, и я скатываюсь по спирали в бездну, которая мне даже не нравится.
Совершенно нет.
Я поглаживаю следы своих пальцев на её шее, и она прислоняется щекой к моей ладони, прижимаясь ближе, как будто я её безопасное убежище.
Скорее, я её ад, созданный на заказ.
Когда я вытираю капли пота с её лица, название бездны, в которую я упал, ударяет меня, блядь, в солнечное сплетение.
Одержимость.
Так это называется, не так ли? Вот каково это, испытывать потребность владеть кем-то, потому что я раньше никогда не задумывался об этой концепции. Вот почему меня также преследуют образы худшего гнева, если кто-нибудь посмеет отобрать у меня эту женщину.
Это касается и её в том числе.
Я это и имел в виду раньше, если она и дальше не будет выбирать меня, я буду самым жестоким монстром в её жизни. Я полностью уничтожу её, пока один из нас не умрёт.
И это опасно. Не только для неё, но и для меня тоже.
Потому что она начинает выглядеть грёбаной слабостью. Она из тех, кого можно использовать против меня, чтобы поставить меня на колени.
А я не приемлю у себя слабостей.