— Ты... — он замолкает, на секунду закрывая глаза, и я жалею, что не могу прикоснуться к его лицу.
Но я не осмеливаюсь на это. Очевидно, у меня нет той уверенности, которая была, когда я бесстыдно поцеловала его в щеку раньше.
Поскольку тогда меня переполняли эмоции, я не совсем задумывалась о последствиях своих действий. Моей единственной заботой было, что бы он был в целости и сохранности.
Когда его глаза снова открываются, меня втягивает в их мир, вопреки моей воли.
— Ты получишь свою награду, — неохотно произносит он, а затем добавляет. — Но только в разумных пределах.
Я могу с этим работать.
— Однако прямо сейчас настало время для твоего наказания.
Мой визг эхом разносится в воздухе, когда он хватает меня за горло, чтобы дотащить до кровати, а затем бесцеремонно бросает на неё.
Я приподнимаюсь на локтях и пытаюсь, но безуспешно, контролировать хаос, который кружится внутри меня. Не помогает и то, что я лежу на этой кровати, на которой не была целую вечность. В последний раз это было, когда я упала в обморок на улице, и он отнёс меня сюда.
Несколько месяцев назад, тут присутствовал мой запах, но теперь это только его запах, что странно, поскольку я точно знаю, что он почти не спит.
Кирилл стоит напротив меня и неторопливо снимает пиджак, обнажая белую рубашку, обтягивающую его мускулы. Из-за травмы, полученной ранее, воротник рубашки пропитан красным, но это наименьшее из моих опасений, когда он расстёгивает манжеты и закатывает рукава до локтей.
— Что происходит? — мой голос невольно дрожит, и мне приходится прочистить горло, чтобы снова заговорить. — Я думала, что моим наказанием будут отжимания или физический труд.
— Ты думала неправильно, — его голос, как хлыст, ударяет меня по коже, и я подавляю вздох.
— Но именно так наказывают других.
— Дело не в других, а в тебе, — он расстёгивает ремень, и мой взгляд падает на его большие жилистые руки, когда он методично стягивает его.
Не осознавая этого, я отталкиваюсь на руках к изголовью кровати.
— Что это за наказание такое?
— Я думаю, ты точно знаешь, какое.
Я качаю головой, даже когда дрожь проходит по всему моему телу и скапливается между ног.
Святой ад.
Неужели я мокрая от перспективы быть наказанной?
Нет. Дело не в самом наказании. Речь идёт о том, что дирижёром будет Кирилл.
Он оборачивает конец ремня вокруг своей сильной руки, и я чувствую, что я на грани гипервентиляции. Исчезли мои попытки действовать или оставаться сильной. Разве это не несправедливо, что Кирилл – единственный, кто оказывает на меня такое необъяснимое влияние?
Он собирается наказать меня, и моё тело выбирает именно этот момент, чтобы напомнить насколько оно сексуально неудовлетворённое.
— Это не первый раз, когда я говорю тебе не оспаривать мои приказы, но ты снова сделала именно это, — он медленно обходит кровать, как хищник, который кружит вокруг своей жертвы. — И ещё раз.
Он протягивает руку, и я вздрагиваю, ударяясь спиной о спинку кровати.
Черт.
Почему я такая нервная? Это не похоже на меня.
Кирилл без особых усилий хватает меня за обе руки, и от этого прикосновения по мне проходит электрический разряд. Прошло много времени с тех пор, как он прикасался ко мне так намеренно и так... интимно.
Наверное, мне следовало бы бороться или сопротивляться этому, но я не могу.