Но, тем не менее, меня посетило видение, как подросший Мелкий резвится в лучах солнца над водой. Над морем? Нет, над Окой! Чешуя его лоснится изумрудным блеском, и отраженные зайцы скачут по склону за рекой, а громадные крылья, как паруса, расправлены по ветру. Под этот глюк тоска охватила меня еще сильней и все нутро мое сжала.
— Давай, ополоснись, а то ты весь в саже, — меж тем говорил Дуля, спускаясь по лестнице чуть впереди меня, — и нам завтрак накроют... если кухни не сгорели совсем. Надо, кстати, сходить посмотреть, что там во дворе, лошадок проведать, справился ли с ними Арч... — он видно был уже весь в заботах и делах, которые требовали внимания после налета драконихи.
В фойе нас встретил Миха:
— Ну что? Улетела? Дожигать не будет?
— Видимо, нет, — пожал плечами Дуля.
— Ну, и славно. Седжо сказал, что кухни не пострадали почти, так что на стол подадут минут через двадцать. Жень, — он повернулся ко мне, — иди наверх, я уже наказал Шуду с Мохом натаскать воды, помоешься и спускайся.
— Я думал, в мыльню надо идти... — не понял я, что с той водой мне в комнатах делать, в тазу, что ли плескаться?
— Так в комнате с удобствами ты не был что ли еще? Там дед твой... гхм... все обустроил. Пошли, покажу, все равно пока ждать приходиться...
Вчера вечером гном меня торопил, а потому в прикрытую шпалерой дверку в спальне я действительно едва заглянул и в свете тусклой «лампочки», что там, не особо понял. Теперь же разглядывал содержимое уборной с немалым интересом.
Вот что сказать? Читал я книги про разных попаданцев в средневековье — парни всегда что-то из своего времени привносили полезного, прогрессорствовали по мере сил, так сказать. Вот и мой дед тоже...
Напрогрессорствовал... слегка.
Прямо против входа к стене была приставлена лестница, слева от нее стоял унитаз, почти обычный, вот только не фаянсовый точно. А из чего?
— У гномов заказывали! — гордо пояснил Миха. — Так работать по камню никто больше не может!
А то! Но мог бы и сам догадаться...
По форме он был — вполне, и коленце внизу даже имелось. Деревянная сидушка тоже как настоящая была. Но все же самой замечательной частью чудо-сральника я бы определил сливной бачок, вознесенный на трубе метра на два вверх и имеющий сбоку висюльку на веревочке.
Зашибись!
Я такие только в фильмах видел, в тех, где действие происходит в пятидесятые-шестидесятые года прошлого века.
Не удержался и дернул за висюльку.
Птд-дыш-ш-ш! Звук получился характерным, знакомым и подходящим месту вполне.
— Вот что ты сейчас сделал, позволь тебя спросить? — с интересом посмотрел на меня, играющегося с допотопным унитазом, гном.
— По всей видимости, смыл...
— Ну да, ну да... а теперь лезь наверх и выливай ведро воды в тот горшок, — и указал мне на сливной бачок. — Не хочешь сам, зови слуг.
— В смысле?! — опешил я, приметив в этот момент еще и полное ведро с другой стороны от унитаза.
— А тебя совсем не заинтересовало, почему между сортиром и этим вашим душмом, лестница стоит?
Душмом? Ах — да, душем! Теперь я и это чудо дедовой прогрессивной мысли узрел.
Тут тоже вроде все по уму сделано. Выложенный из камня высокий поддон с дыркой слива в центре, сверху бочка винная висит, к кранику которой присобачен, как у лейки, раструб, протыканный видно в произвольном порядке простым гвоздем.
Вот только лестница...
Зачем?
— У вас что, водопровода нет?! — прибалдел я от такой догадки, заодно и вспоминая, что воду сюда велено — носить. — Канализация, насколько, понимаю, есть, а воду не провели?! Это как?!
— Да здесь никто, кроме нас с Дулей, считай, постоянно и не живет. Вот, канало... канули...