— Твоя.
Она не отвечает. Подтверждает.
Наконец-то мы пришли к консенсусу. Остаётся подкрепить факт действиями.
Беру её за руку и тяну к себе. В окно дует прохладой, нужно закрыть его до того, как я начну раздевать Соню.
— Нам нужно поговорить, — смотрит, не моргая, и нервно сглатывает.
Напрасно она пытается отсрочить неизбежное: секс у нас будет.
— Обязательно, — киваю, толкая стеклопакет. Окно закрывается. — Мы поговорим, но потом.
Кладу руку ей на талию, а второй дотрагиваюсь до заметно побледневшего лица. Почти невесомо веду пальцами по скуле, нижней губе, подбородку… В данный момент я точно не готов воспринимать информацию. Никакую. Из-за длительной эрекции головной мозг практически обескровлен и функционирует исключительно на поддержание инстинктов. Центр принятий решений находится между ног, а с ним говорить бесполезно.
— Лучше сейчас, — пытается спорить, слегка упирая ладонь в моё плечо.
Как будто собирается оттолкнуть, но явно не хочет этого делать. Мелкая дрожь и затуманенный взгляд выдают возбуждение, с которым она не справляется.
— Ты взрослая девочка, Софи, и должна понимать, что на серьезные темы с мужчиной лучше разговаривать после. Сейчас мы можем обсудить, каким образом ты останешься без одежды: я тебя раздену или ты сама?
Её щёки заметно розовеют. Она смущается и опускает глаза на мои губы. Точно не разговаривать хочет, но делает последнюю попытку:
— Но… мы договаривались…
— Тсс, — перебиваю, прижимая указательный палец к её губам. Медленно и с нажимом скольжу им вниз, оттягивая нижнюю губу.
Центр принятия решения неистово пульсирует. Ему адски хочется в этот ротик, но придётся потерпеть. Веду подушечкой пальца по нежной шее, чувствую, как Соня сглатывает. Она продолжает смотреть на мои губы и ждёт поцелуя.
Палец опускается в чувственную ямочку между ключиц. Она снова судорожно глотает и следом всхлипывает.
Сгибаю палец крючком и с силой веду вниз, одну за одной цепляя и расстёгивая мелкие пуговички. Они легко выскакивают из петель, позволяя краям блузки медленно раскрываться, оголяя небольшую упругую грудь. Залипаю на ней взглядом. Хорошо, что на Соне нет лифчика, с ним было бы не так красиво.
Птичка тоже наблюдает и, судя по тому, как тяжело и часто дышит, ей нравится не меньше моего.
Расстегнув все пуговицы, прижимаю руку к оголенному животу и веду вверх. Дохожу пальцами до торчащего соска, ловлю его и легонько сжимаю.
С силой вцепившись пальцами в плечи, Соня выгибается навстречу и поднимает глаза.
— Хочу трахать тебя прямо здесь, у окна, — произношу, не разрывая контакт.
Птичка рывками тянет в себя воздух и жадно взъедается глазами в мои такие же голодные. Этот её взгляд, как горящая спичка в бензобак — мы вспыхиваем и набрасываемся друг на друга.
— Скажи, что хочешь меня, — требовательно шепчу ей в шею.
Мне важно это услышать.
— Хочу, — выдыхает она сладко. — Я безумно тебя хочу…
Глава 24
Чтобы глаза в глаза и сердце к сердцу
К Никите я ехала с чётким намерением всё рассказать. Была решительно настроена и ясно представляла, как это произойдет.
Вот мы едим бургеры, и я интересуюсь, что было написано в ДНК-тесте, который он делал три года назад. Он удивляется вопросу — я поясняю. Рассказываю, как наследуются группы крови и почему Шурик не может быть его сыном. Показываю табличку в телефоне — для наглядности. Он выглядит растерянным и никак не может поверить. Я предлагаю сделать тест в независимой испанской лаборатории. Согласие матери для этого не требуется. Осознав всю жестокость Юлиного обмана, Никита сильно расстраивается, и в этот момент я признаюсь, что Николь — его ребёнок. Говорю, что не против их общения. Меняю ему сына на дочку. Он в шоке, что естественно, и спрашивает, почему скрывала. Говорю, что узнала о беременности после их свадьбы и не хотела скандала. Рассказываю про наших отцов. Никите непросто, но он понимает.
Таким был мой план. В моей голове он выглядел вполне логичным. Я даже фразы заготовила заранее, но так и не смогла произнести ни одну из них.