Интуиция подсказывает, что меня водят за нос.
— Около месяца, может, чуть дольше. А что? — он уверенно держит мой пытливый взгляд.
— Ничего. Спасибо за откровенность, — натянуто улыбаюсь.
Не нравится мне новость, что Мария была в курсе, кто наш «таинственный» заказчик. Знала, кого я увижу на вилле, и не сказала. Мало того, именно на эти даты организовала поездку моей мамы и Николь, намеренно оставив меня одну. Еще и приодеться советовала на встречу.
Чувствую себя объектом всемирного заговора. Должна признаться, чувство это неприятное.
Никита разглядывает меня. Сидит совсем рядом и пялится на губы и шею. Потом на вздымающуюся от возмущения и обиды грудь. На торчащие из-под платья коленки, которые я пытаюсь прикрыть ладонями.
— Ты предлагал лечь спать, — напоминаю и встаю. — Я воспользуюсь предложением. К девяти мне нужно быть в офисе. Надеюсь, утром ты освободишь меня из плена и вернешь машину и телефон…
— Посмотрю на твое поведение.
— Никит, если ты ожидаешь чего-то определенного — просто скажи: что означает это твоё «доверься»?..
Он вопросительно ведет бровью.
— …Сделать тебе минет или ты настроен потрахаться? Как думаешь, после чего мне станет легче тебе доверять?
Его глаза недобро вспыхивают. Машинально делаю шаг назад. Зачем я это ляпнула?
Это была шутка. Просто неудачная шутка. Но я не успеваю об этом сказать.
— На все согласна? — смотрит с вызовом и встает. — А трахать могу куда захочу?
Возмущенно выкатываю глаза и открываю рот, чтобы послать куда подальше, но хочется настолько далеко, что не могу подобрать слов.
— Ты стал невыносимым, Гордиевский! Наглой, беспринципной сволочью! — выдаю и отхожу на несколько шагов.
— А ты — бесячей стервой, София Соловей! — наступает.
— Предлагал перемирие, а сам оскорбляешь, — отступаю дальше.
— Беру пример с тебя, — догоняет. — Какого чёрта ты постоянно меня провоцируешь?!
Мы вернулись к бессмысленному общению обвинениями. Пятиться некуда — дальше лестница на второй этаж. Никита уже дышит мне в лицо. Что дальше? Драка или безудержный секс? Ни один из этих вариантов меня не устаивает.
— Прости, Никита, но для меня это все слишком! — выдаю в сердцах и в отчаянии взмахиваю руками. — Моя жизнь только начала налаживаться. Но появляешься ты, запираешь меня в своем доме и раскачиваешь. Я становлюсь неадекватной!
— Так плохо, когда я рядом?
— Еще недавно я надеялась, что мы больше никогда не встретимся.
— Ненавидишь? — спрашивает серьезно.
— Нет. Не знаю! Может быть… Мне было адски больно тогда, понимаешь?
Совершенно не к месту меня пробивает на откровения.
— Думаешь, мне не было? Да я чувствовал себя последним дерьмом на планете! Бухал беспросветно и выл от бессилия, — шумно тянет в себя воздух. — А ты в это время замуж собиралась, как оказалось.
— Но ты ведь тоже женился! Не в армию ушел, не на войну, не в аварию попал и не в коме лежал… Я должна была ждать тебя в той комнате с окном на океан? Это глупо, Никита. Всё закончилось тогда, в той комнате. Ничего не осталось. Ни-че-го!
Его взгляд стремительно тухнет.
— Иди спать, Соня, — произносит и кривится, словно болит где-то.