— И покажу тоже, — бубню под нос, но так, чтобы не услышала.
Главное, чтобы не заистерила по дороге. Довезу до дома, а там разберемся. Уговорю выпить вина и спокойно поговорить. Она останется — у нее нет вариантов. Уже сдалась.
На трассу выезжаем в той же гнетущей тишине. Терпеть ее невыносимо.
— Музыка у твоего итальяшки есть?
Без слов нажимает на светящуюся панель аудиосистемы, и из динамиков доносится «Аморе, аморе, аморе, аморе но…»
— Серьезно? Ты слушаешь старика Челентано?
Снова что-то нажимает — теперь играет старый французский шансон.
— Странные музыкальные предпочтения у тебя, однако. В винах лучше разбираешься, — замечаю не без иронии.
— За рулем я слушаю старые песни, чтобы совершенствовать языки. В них много слов и они понятные. Нравится мне совсем другая музыка.
Наконец-то заговорила! Цепляюсь за тему.
— Джастин Бибер? Гарри Стайлс?
— Нет, рок больше нравится. Хотя Гарри очарователен.
— Ну конечно! Какой девушке не нравится душка Гарри! — не упускаю возможности съязвить.
— Той, которой нравится красавчик Шон, — смеется Соня. — Ты, кстати, на него похож!
— На Стайлса?
— На Шона Мендеса, — хохочет.
Обожаю ее смех! Когда она смеется, у меня на душе светлеет. Счастье по телу растекается, как теплый малиновый кисель. И кажется, что все и всегда будет хорошо.
— Пфф! Чем это я на него похож? Тем, что тоже тебе нравлюсь?
— У вас татуировки почти одинаковые, — смущенно косится на мою руку.
Я тоже на неё смотрю.
— Моя птичка всегда со мной. Это моя свобода.
Впереди мелькают огни придорожного ресторана.
— Нам надо поесть, — говорю тоном, не терпящим возражений, и сворачиваю к нему. — Это хороший ресторан?
— Запредельно дорогой. Тебе понравится, — хмыкает Соня.
— Вспомнила старую песню о мажоре?
— Ага, об излишне уверенном в себе Гордиевском-среднем, — открывает дверцу и перед тем, как выйти, показывает мне язык.
Она уже шагает к входу, а я никак не могу расстегнуть чертов ремень. Хрен развернешься в этой машине! Догоняю Соню у самой двери и преграждаю путь.
— А ну стой! Ты показала мне язык?
— Показала, и что? — гордо задирает подбородок и смотрит свысока.
Обхватываю ее за плечи, пока не опомнилась, сжимаю и требую: