— Работаем с тобой, — перебивает. — С Марией все согласовано. Предоплата по контракту уже ушла, так что жду тебя. Мы всё ещё не обсудили, за что именно твоя компания дерёт с меня нехилую сумму.
Нет, он точно надо мной издевается! Сказала же, что не буду делать этот долбанный сад! Не могу я работать с заказчиком, обсуждение проекта с которым быстро переходит в ссору и стремится закончиться бурным сексом! После прошлой ночи и того, что случилось утром, нам вообще лучше не встречаться.
Я растерянно молчу в трубку. Прямо сейчас мне хочется в грубой форме послать его подальше, а пять минут назад я мастурбировала, представляя именно его. А до этого сгорала от стыда и убить хотела за то, что спрятал машину, но еще раньше задыхалась от наслаждения, целуясь с ним. Может, это биполярное расстройство и меня надо лечить?
— Сонь, — окликает на другом конце Никита, — почему молчишь? Тебе что, деньги не нужны? Ты же дочку в одиночку растишь! Твой муженёк способен только делать бэбиков своим жёнам. Ты хоть знаешь, сколько их было у него? Он и до тебя был женат, и после уже раз. Дай бог, не последний, — говорит с нескрываемой неприязнью.
Хмыкаю. Из его уст подобные обвинения в адрес Мишки звучат абсурдно.
— Бывший, — уточняю. — Он мой бывший муженёк. А вот у тебя женушка вполне себе нынешняя, — делаю замечание в его же стиле.
— Потому что я не бросаю своих детей! — прикрикивает Гордиевский.
С трудом сдерживаю злой смешок. Спорное заявление, но я не стану доказывать обратное. Приберегу этот козырь на потом.
— Идеальный отец и муж, — усмехаюсь. — Еще со дня нашего знакомства помню, что ты моногамен, средний Гордиевский.
— Это здесь при чём? Давай-ка мухи отдельно, котлеты отдельно.
— Мухи — это дети, полагаю? А котлета — любовница, и эту роль ты предлагаешь мне.
— Ничего подобного я тебе не предлагаю, — фыркает в трубку.
— Но делаешь так, чтобы это случилось, — стою на своём. — Вчера и утром ты разводил меня на секс!
— Зачем ведёшься, если против?
— Потому что ты настаиваешь. Прёшь, как танк! Шантажируешь! — перехожу на повышенные тона. — Вчера ты практически принуждал!
— Сама-то веришь в то, что говоришь? — усмехается Гордиевский. — Это ты меня соблазняла.
Делаю глубокий вдох и шумно выдыхаю. Я так больше не могу. Наша беседа состоит из претензий, этот формат неконструктивен и дико утомляет. Никита тоже вздыхает в трубку. Уверена, он и лоб потёр.
— Хорошо, влечение у нас обоюдное. — Я хочу изменить тактику, но говорю глупость. — То есть это плохо! Совсем не хорошо!
Никита смеётся:
— Почему же? Что плохого в том, что мужчина и женщина хотят близости?
— Плохо то, что они несвободны!
— У тебя кто-то есть? — голос звучит удивленно.
— И у тебя. Помнишь ещё про жену?
— Ты прекрасно знаешь, почему я женился. У меня не было выбора.
— Выбор есть всегда, Никита, и ты его сделал — женился из чувства долга.
— Считаешь, это неправильно?
— Я не хочу оценивать твой выбор. Речь не об этом. Вчера ты говорил, что мы взрослые. Так вот быть взрослым означает быть ответственным за свои поступки. Мне кажется, что трахаться с кем приспичило в моменте — безответственно. Если мы продолжим в том же духе, сделаем больно и себе, и тем, кто рядом. У тебя есть Юля, у меня Дани. Прошлого не вернёшь, Ники. Три года назад каждый из нас сделал свой выбор и лучше нам его придерживаться.
— Дани, значит, — цедит он имя моего парня. — И давно ты с ним трахаешься?
Это всё, что он понял из моей речи? Я про ответственность распинаюсь, а его волнует только то, с кем и как давно я трахаюсь.
— Услышь меня, пожалуйста! — выдаю с отчаянием. — Наше общение нужно прекратить! Со вчерашнего дня я на пределе, а для моей психики это чревато срывом. Я только после терапии.