Никита вмиг перенимает инициативу. Сгребает, вжимает и так засасывает, что у меня кружится голова.
— У нас ребенок в машине, — напоминаю, отстраняясь, — Мария ждет ее в гости, оставит у себя до завтра. Давай уже поедем?
Никита угукает, но смотрит на мои губы.
— Весь полет ты перед глазами, думал сдохну, так хотел поцеловать, когда увидел, — выдыхает, целуя не так страстно, как до этого.
— Сама дурею, как хочу с тобой целоваться, — выдаю сдавленно.
— Только целоваться? — склоняет голову набок.
— Можно и не только, — губу закусываю и смотрю, как нашкодивший котенок.
— Я поведу?
В ответ я радостно киваю. Мне сейчас за руль нельзя. В животе бабочки, в голове мотыльки… И самой летать хочется. Сплошной баттерфляриум[2].
Всю дорогу Ник держит меня за руку, нежно поглаживая тыльную сторону ладони. Он улыбается одними глазами, то и дело переводя их с дороги на меня. Порхающие насекомые плодятся во мне от каждого его движения и взгляда. Дофаминовый передоз сужает мир до размеров автомобиля. Здесь и сейчас все самое важное для меня, за окнами лишь декорации. Яркое небо и бескрайнее синее море, режущая горы лента трассы, изумрудные сосны и буйно цветущие олеандры… Это всего лишь яркие декорации нашей с Никитой любви.
Передав Николь Марии, мы заезжаем пообедать в ресторан.
— На ближайшие сутки я намерен взять тебя в сексуальное рабство. Перед этим тебе нужно подкрепиться, — заявляет Гордиевский, паркуясь у входа.
— Тебе тоже не помешает. Еще вопрос, кто из нас кого поработит, — отбиваю его самоуверенное заявление.
— Даже так? — ухмыляется, мотнув головой. — Посмотрим, что ты скажешь, когда увидишь мои подарки. Один из чемоданов набит игрушками для тебя, — он слегка щурится и улыбается, — Из секс-шопа, — добавляет, сканируя мои реакции, — Каких только единорогов там нет.
Я резковато вдыхаю, чтобы как-то возмутиться, но не нахожу слов и бурчу ерунду:
— Ха-ха, как мило. Прилетел, блин, волшебник на большом самолете. Всем игрушек привез и себя. Взамен пятьсот эскимо. Кино бесплатно покажешь?[3]
— Порнографическое?
Никита заходится смехом, и мне тоже смешно, но при этом волнительно. Стоит нам остаться наедине, внутри неоднозначный тремор начинается. Мне так сильно хочется быть с ним, что даже страшно. Разве это нормально, хотеть вот так, без остатка, принадлежать мужчине?
За обедом я рассказываю о том, сколько всего сделала за эти пять дней. И работать успевала, и в дом купила все необходимое, кроме мебели, которая уже заказана.
— Потратилась? Давай на карту сброшу, — он достаёт телефон и открывает банковское приложение.
— Не нужно, — мотаю головой, — Хватило завышенного гонорара за сад. Работы по нему, кстати, начинаются на следующей неделе. Проект откорректирован, я учла твои пожелания по детской игровой зоне. Нужно будет переподписать контракт.
— Окей, сеньорита дизайнер, переподпишем. Через час, — смотрит на часы, — Лучше полтора вас устроит? Мне будет удобно на кухне, как и в прошлый раз, — лицо серьезное, в голосе бархат, в глазах смешинки.
Я нервно сглатываю. Этот его взгляд и тон насмешливо-ласкательный. Они так много обещают.
— Мне кажется или ты занервничала? — спрашивает Ник. Его глаза продолжают веселиться, — Заказать тебе шампанского?
Предложение звучит заманчиво, но я мотаю головой:
— Дома выпьем вместе. Я купила. И десерт не бери, в холодильнике полно вкусностей.
— Готовилась? — улыбается.
— Пока ты затаривался в секс-шопе, сбегала на рынок за клубникой и скупила пол супермаркета, — тоже улыбаюсь.
Подвисаем. Засматриваемся. Но тут Никита все портит.
— Сегодня сделаю для тебя виртуальную карту, рассчитываться будешь с нее.