— Рядовой Липовский, сэр.
— Полное имя.
Дрожь пробегает по мне. Возможно, он спрашивает мое имя, чтобы сообщить обо мне, или что-то в этом роде, но я отбрасываю свои сомнения, отвечая:
— Рядовой Александр Абрамович Липовский, сэр.
Еще один долгий момент напряженного молчания. Несколько секунд, которые тянутся, кажутся часами. Как бы я ни старалась удержаться на месте, я не могу сдержать пот, который стекает у меня по спине.
Звук его тяжелых ботинок эхом разносится в воздухе и отдает в мои уши, когда он приближается ко мне. Он останавливается на расстоянии вытянутой руки от меня и мне становится трудно дышать.
Всегда ли тишина была такой невыносимой, или так бывает только рядом с капитаном?
Я не готова к тому, что он заговорит своим властным голосом. Не имеет значения, что раньше он тоже был близок со мной. В его присутствии есть какая-то напряженность, к которой невозможно привыкнуть.
— Почему вы преследуете меня, рядовой Липовский?
— Я бы не..
— Ты бы не? — что-то меняется в его тоне. Хоть и неуловимо, я чувствую усиление его обычной команды, и мой позвоночник вздрагивает.
Дело не в том, что я пресмыкаюсь перед авторитетной фигурой власти. Я никогда не вела себя и не чувствовала себя так со своим непосредственным начальством. Однако этот капитан относится к новой категории, с которой я раньше не имела дела.
— Я бы не стал, сэр! — говорю я более низким, чем мой обычный «мужской» голос и замолкаю, когда он наклоняет голову набок, изучая меня так пристально, что это граничит с навязчивостью.
— Тогда не потрудитесь объяснить, почему вы находитесь в том же пространстве, что и я?
Он теряет терпение. Мне не нужно видеть это на его лице, когда я слышу это громко и ясно в его голосе. Если я не воспользуюсь этим шансом, этот момент просто останется в его памяти как безликая встреча.
— Я солгал, сэр.
— Ты солгал? — в его голосе слышится нотка веселья. Нет, на самом деле не веселье, а что-то вроде «сделал ли ты это сейчас?»
— Да! Я последовал за вами, но только для того, чтобы спросить вас кое-что, сэр.
— Ты не в том положении, чтобы спрашивать меня о чем-либо.
— Я знаю, и я пойму, если вы мне откажете, но я бы предпочел, чтобы меня отвергли, чем сожалеть о том, что я не попытался, сэр.
— Что именно?
Я намеренно встречаюсь с ним взглядом, впервые с тех пор, как последовала за ним. Я, образно говоря, сбита с ног невероятной интенсивностью, с которой он смотрит на меня в ответ, что я почти сорвала свою миссию.
Почти.
Тем не менее, я стараюсь дышать ровно и заставляю себя вспомнить, что именно здесь поставлено на карту. Это касается не только меня.
На карту поставлена судьба всей моей семьи.
Они слабы, спрятаны и их некому защитить, кроме меня.
— Пожалуйста, не могли бы вы меня тренировать, сэр, — я говорю ясным и решительным голосом.
— Тренировать тебя? — повторяет он. Хотя его тон спокоен, но под поверхностью скрывается что-то пугающее и это косвенно заставляет меня сомневаться в собственных словах. Однако мне удается сохранять хладнокровие.
— Да, сэр.
— Почему?