— Ага, давай. Только ты ничего не докажешь, детка. У меня свидетелей половина персонала. Что скажу, то и подтвердят.
В бессилии жмурюсь.
— Кстати — договаривает тот. — У нас так до главного и не дошло, ты вырубилась прямо на мне. Что скажешь, видно, гены — скидывает вызов.
Вот мразь! И откуда только все знает!
К тетке возвращаться не хочу, поэтому проверяю свои накопления на карточке и ищу в интернете недорогой хостел.
Макс целую неделю в лицее не появлялся.
На следующий понедельник я не выдержала и отловила на перемене Девлегарова. Тот сначала отнекивался, но потом сдался.
Тим рассказал, что Влад на самом деле накатал на Макса заявление об избиении.
А в прошедшие выходные на дне рождения Корсака, Макс устроил разборки с Тиной и заставил ее позвонить Владу и рассказать правду о том, что секса у них не было, да и вообще никаких отношений, кроме дружеских. Оказалось, что Тина пожаловалась, что Макс сам к ней приставал.
В тот самый день, когда я видела, как они разговаривают на крыльце школы, Тина позвонила Владу и подговорила его отомстить Максу.
Все, начиная с инцидента у киоска, было подстроено Тиной.
Влад заявление из полиции забрал, а перед этим признался Максу, что ничего у нас с ним не было. В тот вечер он накачал меня снотворным и приказал всем сотрудникам молчать, если дорожат работой в их сети.
А еще через неделю в лицее появился и сам Кетлер.
Я как раз стояла у расписания и, будто каждым нервным окончанием, почувствовала некое напряжение. Развернулась, а там Макс в кругу друзей идет по вестибюлю. Мне за толпой остальных ребят, столпившихся у стенда, совсем не видно.
Пока не увидела его, даже не осознавала до конца, как на самом деле соскучилась. Вот просто до боли.
С одной стороны, я рада за Макса, что у него все разрешилось, а с другой стороны не понимаю, почему целую неделю, после того, как он узнал, что я ни в чем не виновата, не искал меня, не звонил?
Буквально собираю себя в кучу от нахлынувших мыслей, поправляю лямку рюкзака и направляюсь в сторону кабинета истории.
Но до кабинета так и не добираюсь, потому что чьи-то руки ловят на меня за талию и утаскивают в коридор с пожарной лестницей.
Дверь глухо хлопает, я разворачиваюсь и застываю на месте. Передо мною Макс.
Прошла пара недель, а он так изменился. Издалека я и не заметила. Волосы стали короче. Макс сменил прическу. Теперь его виски были коротко подстрижены, а на макушке лежали в хаотичном беспорядке. Он стал взрослее, мужественнее. Над губой и подбородке небольшая щетина, как будто пару дней не брился. Макс вечь в черном, а глаза голубые, как море.
Моя пропасть.
— Привет — здоровается и прочищает горло, разглядывая мое лицо.
— Привет — складываю руки на груди.
Макс нависает надо мной, пряча руки в карманах толстовки и нервно сглатывает.
— Мне нужно с тобой поговорить, все рассказать.
— Где бы был? — задаю мучавший меня все это время вопрос.
— С мамой. Она в клинике лежит.
— Что с ней?
Макс поджимает губы.
— Нервы — тяжело вздыхает и потирает лоб.